Наконецонокликнулодногоизлакеев,которого
запросто называл Опостом. Прислушавшись к их разговору. Миньон окинулего
таким проницательным взглядом, что Штейнер смутился и пробормотал:
- Два букета, Огюст, по одному каждой, и передайте их билетерше,чтобы
она улучила подходящую минуту, слышите?
На другом конце залы, прижавшисьзатылкомкраместенногозеркала,
неподвижно сидела передпустымстаканомдевушкалетвосемнадцати,не
больше, словно окаменев от долгогоитщетногоожидания.Еедевическое
личико с бархатными, кроткими ичистымиглазамиобрамляливьющиесяот
природы прекрасныепепельныеволосы;нанейбылополинявшеезеленое
шелковое платье и круглая помятая шляпка. Озябшая в этойпрохладнойночи
девушка была бела, как полотно.
- Скажи-ка, здесь и Атласная - пробормотал Фошри, заметив ее.
Ла Фалуаз спросил, кто она такая.
- Э, обыкновенная бульварнаяпотаскушка,-ответилФошри,-такая
шалая, что послушать ее занятно. - И журналист громко обратился кней:-
Ты что тут делаешь. Атласная?
- Подыхаю со скуки, - спокойно ответила девушка, не шелохнувшись.
Все четверо мужчин в восторге расхохотались.
Миньонсталуверять,чтоимнезачемторопитьсявзал;перемена
декораций для третьего акта займет двадцать минут. Но кузены,выпивсвое
пиво, хотели вернуться в театр - они продрогли.ТогдаМиньон,оставшись
наедине со Штейнером, облокотившись настолиприблизивлицоклицу,
сказал:
- Так как же, решено? Мы пойдем к ней,ияваспредставлю.Новсе
останется между нами, хорошо? Жене моей незачем это знать.
Вернувшись на свои места, Фошри и Ла Фалуаз заметиливоднойизлож
второго яруса красивую, скромно одетую даму. Подленеесиделстепенного
вида господин - начальникдепартаментаминистерствавнутреннихдел,с
которым Ла Фалуаз, по его словам, познакомился в доме Мюффа.АФошри,в
свою очередь, высказал предположение, что дама в ложе - некая г-жа Робер -
порядочная женщина, у которой бывает не большеодноголюбовника,причем
это всегда какой-нибудь весьма почтенный человек.
Но тут они невольно оглянулись: на них с улыбкой смотрел Дагнэ. Теперь,
когда успех Нана был бесспорным, он больше не прятался исторжествующим
видом прошелся по фойе. Его сосед по ряду так и сиделвсвоемкреслев
восторженномоцепенении.Вотоно,вотчтотакоеженщина;онсидел
пунцовый,рассеянноснимаяинадеваяперчатки.Услышав,чтоДагнэ
заговорил о Нана, он робко спросил:
- Извините, сударь, вы знакомы с дамой, которая играет Венеру?
- Да, немного, - нехотя пробормотал удивленный Дагнэ.
- В таком случае вы, верно, знаете ее адрес?
Вопрос, обращенный к нему, былнастолько"влоб",неожиданный,что
Дагнэ захотелось ответить пощечиной.
- Нет, - сухо отрезал он.
И повернулся спиной.
- Нет, - сухо отрезал он.
И повернулся спиной. Белокурый юнец понял, что его поступок неприличен;
он еще больше покраснел и, растерявшись, притих.
За сценой трижды ударилимолотком;билетерши,нагруженныешубамии
пальто, навязанными возвращавшимися в залзрителями,засуетились.Клака
захлопала при виде декорации, изображавшей серебряный грот вЭтне;стены
его блестели, как новенькие монеты, а в глубине, словно солнце назакате,
пылала кузница Вулкана. Во второй сцене ДианасговариваласьсВулканом,
что он объявит о своем мнимом отъезде и предоставит Венере и Марсу свободу
действий. Затем, как только Диана осталась одна, появилась Венера.Трепет
пробежал по залу: Нана вышла на сцену нагая.Невозмутимоспокойная,она
была уверенна во всемогуществе своего тела. На нейбылонакинутолегкое
газовое покрывало; тонкая ткань нескрывалаеепокатыеплечи,высокую
упругую грудь амазонки,ееширокие,сладострастноколыхающиесябедра,
полные ляжки, светлую кожу блондинки - все ее белоснежное тело.Этобыла
Венера, вышедшая из морской пены, и покровом ей служили тольковолосы.А
когда Нана поднимала руки, у нее подмышкамивиднелсяприсветерампы
золотистый пушок. Никто не аплодировал, никто больше несмеялся.Мужчины
сидели с серьезными лицами, жаждущие губыбылисжаты.Ввоздухебудто
пронесся ветер, и в его дуновении,казалось,таиласьглухаяугроза.В
добродушной толстушке вдруг предстала женщина, волнующая, несущая ссобой
безумные чары своего пола, пробуждающая неведомые желания. Нана продолжала
улыбаться; но теперь это была хищная улыбка, властвовавшая над мужчинами.
- Ну и ну! - вот все, что только Фошри и сказал Ла Фалуазу.Междутем
Марс, по-прежнему с султаном на шлеме, явился на свидание иоказалсямеж
двух богинь. Прюльер очень искусно провел эту сцену; пока его ублажали - с
одной стороны Диана, которая решила сделать последнюю попытку, преждечем
предать его Вулкану, а с другой - Венера, которую подстрекалоприсутствие
соперницы, - Марс расхаживал, принимая их ласки; видунегобылтакой,
словно он, как сыр в масле катается. Сценазакончиласьбольшимтрио.И
тогда-то в ложе Люси Стюарт появилась билетерша ибросиланасценудва
огромных букета белой сирени. Публика зааплодировала. Нана иРозаМиньон
кланялись, а Прюльер поднял букеты.Кое-ктовпервыхрядахпартерас
улыбкой поглядывал на ложу бенуара, где сидели Штейнер иМиньон.Банкир,
красный, как рак, подергивал подбородком, словно ему был тесен воротничок.
Следовавшие за тем сцены окончательно покорили зрительный зал. Дианав
бешенстве ушла. А Венера тотчас жеуселасьнамохиподозвалаМарса.
Никогда еще в театре не показывали такой смелойсценыобольщения.Нана,
обняв Прюльера за шею, привлекла егоксебе,нотутвглубинегрота
показался Фонтан, его шутовская мимикаизображалаяростьмужа,который
застает жену на месте преступления. Вулкан держал в руках свою пресловутую
железную сеть. С минуту он раскачивал ее, как рыбак, собирающийся закинуть
невод, затем сделал ловкий маневр, и Венера с Марсом попалисьвловушку:
сеть накрыла их в позе счастливых любовников.