Джекоб причесался, привел в порядок своюбородкуисиделнакойке,
словно Иов во время спора с богом. ОнпоцеловалмиссисМортон,которой
было уже за пятьдесят, и отослал ее, заявив своим раскатистым, театральным
голосом:
- Я хочу умереть на руках у своего сына. Я хочу умереть среди евреев. А
сейчас прощай...
Ной впервые узнал, что миссис Мортон не еврейка. Все было как во втором
акте еврейской пьесы в театре на Второй авеню в Нью-Йорке:миссисМортон
расплакалась, но Джекоб был неумолим, и ейпришлосьуйти.Понастоянию
замужней дочери рыдающая вдова уехала к себе в Сан-Франциско. Нойостался
наедине с отцом в маленькой комнатушке с единственнойкойкой,вдешевой
гостинице на окраинной улице в полумиле от зимнего океана.
Каждое утро на несколькоминутзаглядывалдоктор.Кроменего,Ной
никого не видел, да он никого и не знал вэтомгороде.Отецнастойчиво
требовал, чтобы сын ни на шаг не отходил от него, и Ной спалтутже,на
полу у окна, на жестком тюфяке,которыйскрепясердцедалемухозяин
гостиницы.
Ной прислушался к тяжелому,прерывистомудыханиюотца,наполнявшему
пропитанную запахом лекарств комнату. Ему почему-то показалось,чтоотец
не спит и умышленно дышит так тяжело, полагая,чтокольскорочеловеку
предстоит переселиться в иной мир, то каждый его вздохдолженнапоминать
об этом прискорбном событии.
Ной стал пристально рассматривать старчески красивую голову отца -она
неподвижнопокоиласьнатемнойподушке,арядомнастоликетускло
поблескивали пузырькислекарствами.Онсновапочувствовал,чтоего
раздражаютигустые,неподстриженныеброви,иволнистая,театрально
взлохмаченная копна жестких волос, которые отец,поглубокомуубеждению
Ноя, тайкомобесцвечивал,иегоимпозантнаяседаябороданахудом,
аскетическом лице. Почему отец, раздраженно думал Ной, хочет выглядеть как
иудейский царь, прибывший вКалифорниюсоспециальноймиссией?Другое
дело, еслибыондействительновелправеднуюжизнь...Отецпытался
изображать из себя Моисея, спустившегося с Синая с каменными скрижалямив
руках, но это былаЛишьзлаяшутканадокружающими,есливспомнить,
сколько женщин он переменил за свою долгую бурную жизнь, вспомнить все его
банкротства, бесконечные долги, которые он никогда не возвращал, всехего
кредиторов, разбросанных от Одессы до Гонолулу.
- Поторопись, боже, - заговорилДжекоб,открываяглаза.-Поспеши,
владыко, взять меня. Подай мне руку помощи...
Это была еще одна привычка отца, всегда приводившаяНоявбешенство.
Джекоб знал библию наизусть и по-еврейски и по-английски и, хотя неверил
ни в бога, ни в черта, постоянно уснащал свою речь длинными инапыщенными
библейскими цитатами.
- Освободи меня, мой владыка, из рук нечестивых,неправыхизлых.-
Джекоб отвернулся к стене и снова закрыл глаза.
Ной встал со стула, подошел к кровати и плотнее укуталотцаодеялами.
Ной встал со стула, подошел к кровати и плотнее укуталотцаодеялами.
Джекоб,казалось,даженезаметилэтого.Нойпосмотрелнаотца,
прислушался к его тяжелому дыханию и отошел. Онраспахнулокноижадно
вдохнул сырой, пропитанный острым запахом моря воздух. Междураскидистыми
пальмами набешенойскоростипромчаласьмашина,приветствуяпраздник
гудками сирены, но уже через мгновение и сама машина, и ее гудкипотонули
в тумане.
"Ну и местечко! - совсем некстати промелькнуло у Ноя. -Какэтолюди
могут праздновать здесь наступление Нового года!" Он поежилсяотхолода,
но оставил окно открытым.
Ной работал клерком на заказах воднойизпосылочныхфирм,Чикаго.
Самому себе ончестнопризнавался,чтобылрадпредлогусъездитьв
Калифорнию, хотя бы даже для того, чтобы присутствовать присмертиотца.
Обласканный солнцем берег, раскаленный песокпляжей,сады,гдедеревья
купаются в ярком солнечном свете, хорошенькие девушки...
Ной посмотрел вокруг и мрачно улыбнулся. Целую неделю шел дождь. А отец
бесконечно затягивал свое пребывание на смертном ложе.УНояоставалось
всего семь долларов, к тому же, как он узнал, кредиторы уже наложили арест
на фотоателье отца. Даже в лучшем случае, если удастся всераспродатьпо
наивысшим ценам, они смогут получить лишь центов потридцатьзадоллар.
Ной побывал у маленькой, запущенной студии недалекоотберегаокеанаи
заглянул внутрь через закрытуюназамокзастекленнуюдверь.Егоотец
специализировался нахудожественных,щедроподретушированныхпортретах
молодых женщин. Черезгрязное,давнонепротиравшеесястеклонаНоя
смотрели томные, густо подведенные глазабесчисленныхместныхкрасоток,
задрапированных в черный бархат, с эффектно освещеннымилицами.Подобные
ателье отец открывал то в одном конце страны, то в другом, и его профессия
преждевременно свела в могилу мать Ноя. Такие ателье частопоявляютсяво
время сезона в жалких домишках приморских городков. Кое-как просуществовав
несколькомесяцев,ониисчезают,оставивпослесебялишьрваные
бухгалтерские книги, долгидагрудывыцветшихфотографийирекламных
листовок - весь тот мусор, который потом сжигаютназаднемдвореновые
арендаторы.
За свою жизнь Джекоб перепробовал много профессий. Он торговалместами
длямогилнакладбищахипротивозачаточнымисредствами,земельными
участками и священным вином, подержанной мебельюисвадебныминарядами;
доводилось ему и собиратьобъявления,аодновремяондажесодержал
лавочку для матросов в Балтиморском порту. Но ни одно из этихзанятийне
давало ему средств длябезбедногосуществования.Ивсеже,благодаря
хорошо подвешенному языку, с которого так и сыпались библейские изречения,
благодарясвоемустаромодномукрасноречию,атакжевыразительному,
красивому лицу и бьющей через край энергии, он всегдаухитрялсянаходить
женщин, и они восполняли разницу между тем, что Джекоб добывал в поте лица
своего в борьбе засуществование,итем,чтоемувдействительности
требовалось на жизнь.