.. (нем.)]
- орал Фредерик так, что у него на шее вздувались жилы.Ичемдальше
слушала Маргарет, тем сильнее вытягивалось ее лицо. Она закрылаглазаи,
почувствовав,чтослабеет,чтоеедушитэтарежущаяслухмелодия,
попыталась вырваться из объятий Фредерика, но он крепко сжимал ее талию, и
ей волей-неволей пришлось слушать дальше.ВзглянувнаДистля,Маргарет
заметила, чтоонмолчанаблюдаетзаней.Вегоглазахонапрочла
беспокойство и понимание.
Воинственная, исполненная угроз песняоХорстеВесселе[излюбленная
песня немецких фашистов] подходила к концу, иголосапоющихстановились
всегромче.Когдабылидопетыпоследниеслова,мужчинызастылив
напряженных позах, сверкая глазами, гордые и грозные, а присоединившиеся к
хоруженщинысклонилисьпередними,словномонахинивопереперед
распятием. Только Маргарет и смуглый молодой человек с желтыми искорками в
глазах так ипростоялимолча,прислушиваясь,какзамираютвкомнате
последние раскаты песни.
Послышался тонкий, радостный перезвон церковных колоколов -отраженное
горами эхо далеко разнесло его в ночном морозном воздухе. Фредерик все еще
не отпускал Маргарет, идевушкавдругзаплакалабезудержными,жалкими
слезами, ненавидя себя за слабость.
Старик Лангерман поднял бокал. Багровый, каксвекла,покрытыйпотом,
обильно струившимся с его лысины, он сверкал глазами так же, наверное, как
и в 1915 году, когда только что прибыл на Западный фронт.
- За фюрера! - провозгласил он с глубоким благоговением.
- За фюрера! -Жадныеразгоряченныертыприльнуликблеснувшимв
пламени камина бокалам. - С Новым годом! С новым счастьем! Даблагословит
вас бог!
Патриотическийэкстазрассеялся.Гостиобменивалисьрукопожатиями,
смеялись, хлопали другдругапоспине,целовались-ивсеэтотак
дружески, по-семейному, совсем не воинственно.
Фредерик повернул Маргарет к себе и попыталсяпоцеловатьее,ноона
быстро наклонила голову. Не сдерживая рыданий, она вырвалась из рукпарня
и побежала по лестнице в свою комнату на втором этаже.
- Ох, уж эти мне американские девицы! - услышала она смех Фредерика.-
А еще делают вид, что умеют пить!
Маргарет долго не могла успокоиться. Она понимала, что веласебя,как
глупая слабонервная девчонка. Стараясь не замечать струившихсяслез,она
тщательно почистила зубы, причесалась и старательно промыла холодной водой
покрасневшие глаза.Кутру,кприездуЙозефа,онахотелавыглядеть
хорошенькой и веселой.
Комната Маргарет с выбеленными стенами сверкала чистотой. Надкроватью
висело коричневое деревянное распятие. Маргарет разделась, выключила свет,
открылаокноивзобраласьнабольшуюкровать.Заокном,слетаяс
заснеженных, залитыхяркимлуннымсветомвершин,завывалветер.Она
вздрогнула от прикосновения холодных простыней, новскоресогреласьпод
пуховой периной.
Она
вздрогнула от прикосновения холодных простыней, новскоресогреласьпод
пуховой периной. Как в детстве в доме у бабушки, простыни пахли свежестью,
а в окне шелестели, задевая за раму, накрахмаленные занавески. Внизу играл
аккордеонист, и через несколькодверейчутьслышнодоносилисьмягкие,
тоскливые звуки осенних мелодий разлуки илюбви.Вскореонауснула.В
холодном полумраке комнаты ее лицо казалось по-детски спокойным и в тоже
время серьезным и кротким.
Часто бывают такие сны: вас мягко касается чья-то рука,рядомтемнеет
силуэт человека, вы чувствуете на своей щеке его дыхание,кто-тосжимает
вас в сильном объятии.
Маргарет проснулась.
- Тихо! - сказал человек по-немецки. - Я тебе не сделаю ничего плохого.
"Он пил коньяк, - совсем некстати подумала Маргарет. - Отнегопахнет
коньяком".
Несколькомгновенийоналежаланеподвижно,всматриваясьвглаза
человека, горевшие как огоньки в темноте глазных впадин. На нем был костюм
из грубой, колючей ткани. Маргарет резко отодвинуласькпротивоположному
краю кровати и хотела сесть, но человек оказался ловким и сильным иснова
заставил ее лечь.
- Ах ты зверек, - сказалон,хихикнувизажимаяейротрукой.-
Маленькая юркая белочка!
Маргарет узнала голос.
- Да это же я, - говорил Фредерик. - Всего-навсегокоротенькийвизит,
не бойся. - Он попробовал убрать руку. - Ведь ты же не будешькричать?-
зашептал он с той же насмешкой в голосе, словно забавлялся сребенком.-
Да оно и бесполезно. Во-первых, все пьяны. Во-вторых, я скажу, что ты сама
позвала меня, а потом, должно быть, передумала. Мне, конечно, поверят, все
знают, что я пользуюсь успехом у девушек, а ты к тому же иностранка.
- Пожалуйста, уйдите, - прошептала Маргарет. - Прошу вас. Яникомуне
скажу.
Фредерик засмеялся. Он был немного пьян, ноненастолько,какхотел
казаться.
- Ты милая, очаровательная девочка. Ты самая хорошенькая извсех,кто
приезжал в этом сезоне.
- Но почему именно я нужна вам? - с отчаянием спросила Маргарет. - Ведь
здесь много других девушек, которые будут рады вам.
- А я хочу тебя. - Фредерик поцеловал ее в шею,какемуказалось,с
неотразимой нежностью. - Ты мне очень нравишься.
- А я не хочу! - крикнула Маргарет. - Не хочу!
Она вдруг испугалась, что ее можетподвестиплохоезнаниенемецкого
языка, что оназабудетнужныесловаивыраженияичтокакая-нибудь
ученическая ошибка станет для нее роковой.
- Это даже интереснее, - продолжал Фредерик, -когдадевушкавначале
делает вид, что не хочет. Все равно как благородная дама.
Маргарет поняла, что он уже не сомневаетсявсвоейпобедеипросто
подсмеивается над ней.
- Многие девушки так себя ведут, - добавил Фредерик.
- Клянусь, я все расскажу вашей матери, - пригрозила Маргарет.
Фредерик тихонько рассмеялся, и смех еговтишинекомнатыпрозвучал
уверенно и непринужденно.
- Можешь рассказать.