- Можешь рассказать. А кактыдумаешь,почемуонавсегдапомещает
хорошеньких девушек именно в эту комнату, кудатаклегкопопастьчерез
окно с крыши сарая?
"Нет, это невозможно! - подумалаМаргарет.-Невозможно,чтобыэта
маленькая, полная, румяная, всегда улыбающаяся женщина, такаяаккуратная,
такая трудолюбивая и религиозная, развесившая распятия во всех комнатах...
А впрочем... -Маргаретвдругвспомниланеистовый,упорныйвзгляди
выражение чувственного наслаждения грубоймузыкойнапотномлицефрау
Лангерман там внизу, в холле, когда все они были захвачены пением. -Нет,
нет, все возможно, этотглупыйвосемнадцатилетниймальчишканичегоне
выдумывает..."
- Вы часто... -поспешноспросилаона,отчаяннопытаясьотсрочить
развязку, - вы часто пробирались сюда таким путем?
Фредерик ухмыльнулся, иМаргаретувидела,каксверкнулиегозубы.
Немного помолчав, он самодовольно ответил:
- В общем, частенько. Носейчасприходитсябытьразборчивым:крышу
сарая замело снегом, ноги скользят,забиратьсятрудно.Яидунариск
только тогда, когда девушка уж очень хорошенькая, вродетебя.-Мягкая,
опытная, настойчивая рука снова заскользилапоеетелу.Еерукибыли
прижаты к постели. Она пыталась освободиться, но не могла. Фредерик держал
еекрепкоиулыбался,наслаждаясьслабым,усиливающимжелание
сопротивлением.
- А ты такая хорошенькая, - шептал он, - у тебя такая фигурка!
- Я сейчас закричу, предупреждаю вас.
- Но ты же себя поставишь в глупое положение,-ответилФредерик.-
Мать осрамит тебя перед всеми гостями ипотребует,чтобытынемедленно
уехала, потому что ты заманила ее маленькоговосемнадцатилетнегосынав
свою комнату, а потом устроила скандал. А завтра, когда приедет твой друг,
об этом будет говорить весь город...-ТонФредерикабылодновременно
насмешливым и доверительным. - Я бы посоветовал тебе лучше не кричать.
Маргарет закрылаглазаинесколькоминутлежаламолча,удерживая
подступившие к глазам слезы. Перед ней промелькнули лица всех этихлюдей,
собравшихся вчера на вечеринку, ухмыляющиесялицазлобныхзаговорщиков,
скрытых под личиной чистых и здоровых горцев, строящих против нее кознив
своей снежной крепости. Но вот она почувствовала, что Фредерик выпустил ее
руки, и мгновенно вцепилась ему в лицо. Маргаретощущала,какееногти
раздирают кожу и слышала противный царапающий звук. Онаторопилась,пока
он не успел снова захватить ее руки.
- Стерва! - яростно вскрикнулФредерик.Больносжавеерукиодной
рукой, он наотмашь ударилеедругойпогубам.Ротдевушкиокрасился
кровью. - Стерва американская! - Она лежаланеподвижно,сокровавленным
ртом и глядела на него торжествующимивызывающимвзглядом.Низконад
горизонтомстоялалуна,заливаякомнатумирнымсеребристымсветом.
Фредерик еще раз ударил ее тыльнойсторонойкисти.Несмотрянаострую
боль, Маргарет всежеуспелапочувствовать,какотвратительнопахнут
кухней его руки.
- Есливысейчасженеуйдете,-внятно,преодолеваяпротивное
головокружение, произнесла она, - я завтра убью вас. Обещаю вам, чтояи
мой друг убьем вас.
Фредерик сиделвпрежнейпозе,всеещесжимаярукидевушки,и,
склонившись над Маргарет, молча смотрел ей в лицо. Из царапин на еголице
сочилась кровь, длинные светлые волосыупалиемунаглаза,онтяжело
дышал. Потом он нерешительно отвел глаза в сторону и пробормотал:
- Да меня и не интересуют девчонки, которым я не нужен. Овчинка выделки
не стоит.
Он выпустил ее руки, с яростью ткнулеевлицоислезскровати,
намеренно ударив ее коленом. Потом отошел к окну,облизываякровоточащие
губы, и стал приводить в порядок свою одежду. Вхолодномсветелуныон
казался растерянным, жалким и неуклюжим мальчишкой.
Тяжело ступая, Фредерик пересек комнату.
- Я уйду через дверь, - заявил он. - В концеконцов,яимеюнаэто
право.
Маргарет лежала неподвижно, уставившись в потолок.
Фредерик топтался удвери,нежелаяуходитьпобежденным.Маргарет
чувствовала, как онлихорадочноподыскиваетвсвоемкрестьянскомуме
какие-нибудь уничтожающие слова, чтобы бросить их ей перед уходом.
- Убирайся к своим евреям в Вену! - крикнул он и скрылся, оставив дверь
открытой.
Маргарет встала и осторожно закрыла дверь. Она слышала,какФредерик,
грузно ступая, спустился по лестнице в кухню, и эхо егошагов,отражаясь
от старых деревянных стен, казалось, заполнило весь спящий в зимней тишине
дом.
Ветер успокоился. В комнате было тихо и холодно. Маргаретдрожала:на
ней была только измятая пижама. Она поспешно закрыла окно. Лунаскрылась,
и ночная мгла начинала медленно бледнеть. Подернутые серой дымкойнебои
горы казались мертвыми и таинственными.
Маргарет посмотрела на постель. Все белье было скомкано и измято,одна
изпростынейбылапорвана,наподушкевиднелиськровавыепятна,
наталкивавшие на мысль о чем-то темном и загадочном. Все ещеневсилах
унять дрожь, чувствуя себя беспомощной иопозоренной,девушкапринялась
торопливо одеваться. Ноющими от холодарукамионанатянуласвойсамый
теплый лыжный костюм, две пары шерстяных носков инаделаповерхкостюма
пальто. И все же ей не сразу удалосьсогреться.Непереставаядрожать,
Маргарет уселась в маленькую качалку у окнаисталасмотретьнагоры,
бледные вершины которых, тронутые первымизеленоватымилучамирассвета,
будто выплывали из ночной темноты.
Затем зеленую краску рассвета смениларозовая;онастекалавнизпо
склонам, пока снегневспыхнул,словноприветствуянаступлениеутра.
Маргарет поднялась и, невзглянувнапостель,вышлаизкомнаты.