– В вашей библиотеке есть еще ее портреты? – спросил я, когда с экрана исчез последний.
– Других ее портретов нет, – ответил компьютер. – Если изображение выполнено плохо до неузнаваемости, или не попало ни в один из каталогов, я не смогу его идентифицировать.
– Понятно, – сказал я. – Можно получить краткие биографические очерки авторов?
– Включая Луция Пирана?
– Нет, – ответил я. – Давайте временно исключим статую.
– Два художника неизвестны, – начал компьютер. – Вилсон Деверс, родился в 678 году Г.Э. на Шарлемане, переехал на Гринвельд в 701 году Г.Э., получил лицензию охотника в 702 году Г.Э., оставался профессиональным охотником до смерти, наступившей в 723 году Г.Э.
– Служил ли он в вооруженных силах? – спросил я.
– Нет.
– Как он умер?
– Убит клиентом, случайным выстрелом из соник‑бластера. Продолжать?
– Будьте добры.
– Бариен Смит, родился на Сириусе V в 3328 году Г.Э., переехал на Спику II в 3334 году Г.Э., – компьютер сделал краткую паузу. – По профессии значится конструктором космических кораблей, но у меня достаточно данных, чтобы заключить, что в действительности он был завербован соперничающим картелем и занимался промышленным шпионажем.
Умер в 3355 году Г.Э., при взрыве, уничтожившем весь заводской комплекс.
– Остальные два? – спросил я.
– Мильтон Мугабе, родился на Земле в 1804 г. Г.Э.. Стал зооокеанологом, занимался разведением и промышленным выловом акул, крупных плотоядных рыб земного океана, был убит напавшей акулой в 1861 году Г.Э.
Энрико Робинсон, родился в 4201 году Г.Э. Стал профессиональным борцом в 4220 году Г.Э., сменил имя на Громилу Команча в 4221 году Г.Э., переехал на Нортпойнт в 4224 году Г.Э., умер от внутренних повреждений, полученных во время поединка, в 4235 году Г.Э.
– Есть ли у этих художников черты характера или жизненный опыт, объединяющий их друг с другом или с теми четырьмя, которых я упомянул ранее?
– Нет.
– Немного же времени вам понадобилось, – заметил я.
– Я предвидел ваш вопрос.
– Компьютеры это могут? – спросил я, слегка удивившись.
– Я так запрограммирован, – ответил он. – Хотя если бы вы не задали вопрос, я бы не стал отвечать самостоятельно.
– Понятно. Можно получить копии иллюстраций?
– Включая изваяние Прозерпины работы Пирана?
– Да, – сказал я. – И пока вы этим занимаетесь, могли бы вы мне выдать биографический очерк Луция Пирана?
– Второстепенный римский скульптор, родился в 43 году Р.Х., переехал на Крит в 88 году Р.Х., умер естественной смертью в 111 году Р.Х.
– Спасибо, – сказал я.
– Могу ли я еще чем‑нибудь быть вам полезен? – спросил компьютер.
Я вздохнул.
– Боюсь, что сейчас – ничем.
– Разумеется, я сохраню в файле ваш запрос на иллюстрации, изображающие данную натуру, и биографии художников. В случае связи с другими библиотечными компьютерами и обмена памятью, я буду пополнять информацию для вас новыми данными.
– Большое спасибо, – произнес я.
– Это моя работа, – заверил компьютер.
– Подождите, – вспомнил я второе поручение Аберкромби. – Я попрошу вас еще кое‑что для меня сделать.
– Слушаю.
– Мне нужен подробный биографический очерк Рубена Венциа.
– Назовите, пожалуйста, ваш код доступа.
– Слушаю.
– Мне нужен подробный биографический очерк Рубена Венциа.
– Назовите, пожалуйста, ваш код доступа.
– Я не знаю, что это такое.
– Без соответствующего кода доступа я не могу сообщать информацию о живущих лицах, за исключением тех, кто официально числится общественным деятелем.
– Но вы можете хотя бы сообщить, где его искать?
– Разумеется. Он сидит в 263 футах к северо‑северо‑востоку от вас.
– Вы хотите сказать – он здесь? – воскликнул я.
– Да.
– Почему?
– Не могу ответить без кода доступа, – повторил компьютер.
– Благодарю вас, – сказал я. – Это все.
Экран компьютера окончательно погас, а я стал соображать, почему Венциа оказался именно здесь и именно сейчас. В конце концов я вышел из кабины, и едва успел подойти к выходу из Внепланетной секции, как увидел его.
Венциа встал из‑за стола в основном зале и направился в мою сторону, с явным намерением перехватить меня у двери.
– Леонардо, не так ли? – спросил он, подходя и протягивая руку.
Какое‑то время я довольно тупо смотрел на протянутую руку; никто, кроме Тай Чонг, ни разу не проявил желания коснуться меня. Наконец я вспомнил, что это знак приветствия, пожал руку и произнес на диалекте Равных:
– Совершенно верно. А вы – мистер Венциа. Я вас помню по аукциону искусств.
– Зовите меня Рубен, – непринужденно сказал он. – Угостить вас чашечку кофе?
– Я неспособен усваивать кофе, – объяснил я.
– Выберите, что захотите, – сказал Венциа. – Мне хотелось бы с вами побеседовать.
– Вы очень добры, мистер Венциа.
– Рубен, – поправил он меня.
– Рубен, – повторил я. – Однако должен вас предупредить, что я питаюсь в ресторанах, которые обслуживают не‑людей.
– Ну и прекрасно, – сказал он, делая шаг к выходу. – Идемте.
– Я ни разу не видел человека ни в одном из них, – продолжал я.
– Хотел бы я посмотреть, как они меня не пустят.
– Хорошо, тогда идемте.
– Я вас не видел почти два месяца, – заметил он, когда мы вышли на свежий воздух. – Были на других планетах?
– Да, – ответил я, как всегда, предпочитая обычный тротуар движущейся дорожке. – Хотя не могу представить, почему вы ожидали увидеть меня, даже если бы я остался на Дальнем Лондоне. В конце концов, мы встречались всего лишь один раз.
– О, те, кто занят одним делом, как правило, сталкиваются друг с другом, особенно на такой малонаселенной планете, как Дальний Лондон, – он помолчал. – Как вам понравилась Нью Родезия?
Я замер, как вкопанный и удивленно посмотрел на него.
– Откуда вы знаете, что я летал на Нью Родезию? – спросил я.
– Пошевелил мозгами, – ответил он и сделал жест рукой, приглашая двигаться дальше. – Так мы идем?
Дальше я шел молча, размышляя над его последним замечанием и чувствуя себя очень неловко под любопытными взглядами, которые мы привлекали. Нечеловек в человеческом мире всегда объект любопытства, порой – насмешек, но человек, идущий рядом с одним из нас… это настолько не укладывалось ни в какие рамки, что зеваки даже не пытались скрыть свое неодобрение и неприязнь. Мне стало не по себе, и я предложил Венциа пойти впереди или сзади меня, чтобы привлекать меньше внимания.
– Пусть глазеют, – сказал он, пожав плечами.