– Умоляю, дайте мне возможность объяснить!
– Все, – отрезал он. – Я уже послал уведомление в галерею Клейборн и в Дом Крстхъонн, что выгнал тебя за непорядочность. А сейчас, если не хочешь, чтобы я сдал тебя в полицию за вторжение в чужие владения, убирайся‑ка лучше, откуда выполз.
– Вы сообщили моему Дому? – повторил я, когда до меня наконец дошла вся сила нанесенного им удара.
– Ты меня слышал.
– Моему Дому? – снова выговорил я, теряя равновесие, потому конечности у меня онемели.
Ответа не последовало.
– Но почему? – спросил я, не в силах прийти в себя. – Я верно служил вам. Я достал вам портреты. Я вас не предал. У вас есть все, что вам нужно. Почему вы так сделали?
– Потому что не получил того, за что плачу!
– Получили! Я летал на Нью Родезию и…
– Я платил тебе за лояльность.
– Я был лоялен. Вы слишком долго живете в одиночестве, вы везде видите врагов, но у вас их нет.
– Об этом судить мне. А когда я покончу с этим куцым выродком Венциа, – пообещал он, – ты еще узнаешь, что такое настоящий враг!
– Но…
– Если через тридцать секунд ты не уберешься из моих владений, я вызываю полицию.
И вот, униженный и несчастный, я вернулся в свою пустую комнату, чувствуя себя таким одиноким, каким ни разу не был за всю жизнь.
Раз двадцать я принимался писать письмо своей Матери Узора, пробуя объяснить, что случилось, и какое извращенное объяснение дал происшедшему Аберкромби – и каждый раз останавливался на второй или третьей строчке. Ни объяснить, ни оправдать факт моего увольнения было просто невозможно. И личное бесчестье само по себе достойно сурового осуждения, но я навлек бесчестье на свой Дом, а возможно, на всю расу бъйорннов.
Самоубийство – вот единственно возможный выход, но самоубийство в данный момент, когда я все еще официально работаю по программе обмена в галерее Клейборн и связан перед ними обязательством, может навлечь на Дом Крстхъонн еще большее бесчестье. Наставление, как мне было необходимо этическое наставление Матери Узора – но я не мог заставить себя обратиться к ней, ибо опозорил ее.
В конце концов я решил, что завтра утром, когда Тай Чонг откроет галерею, я подам ей прошение об отставке, и как только отставка будет принята, я вернусь к себе в комнату и найду забвение. Больше я уже ни о чем не мечтал.
ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ УКРАЛ
Глава 7
На следующее утро я отправился в галерею Клейборн и попросил приема у Тай Чонг. Пришлось ждать. Я в нетерпении ходил по выставочным залам, глядя на экспонаты и не видя их. Тянулись минуты, она не спешила приглашать меня в кабинет, и я прошел внутрь галереи, сел за свой стол и уставился на дисплей компьютера. Перед глазами пробегали строчки накопившихся данных, но я не читал их. Минуту спустя появился Гектор Рейберн с веселой ухмылкой на лице.
– Говорят, Аберкромби вас выкинул, – начал он.
– Это правда, друг Гектор, – ответил я.
– Ну, вы продержались куда дольше, чем мы рассчитывали, – продолжал он. – С возвращением.
– Я здесь лишь для того, чтобы встретиться с Тай Чонг.
– Да? Возвращаетесь на Бъйорнн?
– Мой мир – Бенитар II, – пояснил я. – Бъйорнны – это мой народ.
– Какая разница, – пожал он плечами. – Так вы туда собрались?
– Нет, друг Гектор.
Я говорил искренне, потому что опозоренный не достоин быть погребенным в системе Бенитара.
Он, кажется, потерял интерес к моему будущему.
Он, кажется, потерял интерес к моему будущему.
– Что за тип Аберкромби? – спросил он с любопытством. – На самом деле такой безумный богач и богатый безумец, как о нем говорят?
– Он весьма состоятелен, друг Гектор, – сказал я, поглядывая на закрытую дверь кабинета Тай Чонг. – А обсуждать его психическое состояние я не вправе.
– Нашли для него хоть один портрет той женщины?
– Даже несколько.
Он пристально на меня посмотрел.
– Что с вами сегодня, Леонардо? Обычно вы разговорчивы, так что я не успеваю угнаться за вашими вопросами, а сегодня выглядите так, словно похоронили лучшего друга.
– Я обесчещен.
– То есть?
– Малькольм Аберкромби уволил меня за нелояльность, – ответил я, и мой цвет выразил все мое унижение.
– Ну и что? – сказал Рейберн. – Меня увольняли три раза, и может, еще пять раз уволят. Профессиональный риск, вот и все. Когда такое случается, надо выпить, расслабиться с девочкой и все забыть.
Он помолчал.
– Черт возьми, вам даже не надо искать новую работу: вы же остались в Клейборне.
– Все не так просто, друг Гектор.
– Все именно так просто, Леонардо, – ответил он. – У вас, бъйорннов, просто не правильный взгляд на жизнь.
– Но это наш взгляд на жизнь, – ответил я. – Я не могу жить по‑другому.
Тут вмешался мой компьютер, сообщив, что Тай Чонг готова меня принять.
– Послушайте, – предложил Рейберн, – когда освободитесь, подходите ко мне, прогуляемся, потолкуем. Я тут в трех кварталах знаю местечко, там обслужат кого угодно.
Он неожиданно улыбнулся.
– Я угощаю.
– Спасибо за предложение и поддержку, друг Гектор, – сказал я, поднимаясь, – но я вынужден отказаться.
Он пожал плечами.
– Ладно, если передумаете, только скажите.
Я пообещал, что так и сделаю, подошел к двери Тай Чонг, подождал перед сенсором, а когда он меня идентифицировал и дверь поползла в сторону, вошел в кабинет.
– Леонардо, – она поднялась, пошла мне навстречу и взяла за руку. – Мне очень жаль, что произошло такое недоразумение.
– Это моя вина, Достойная Леди, – сказал я. – Я навлек бесчестье не галерею Клейборн и Дом Крстхъонн.
– Ерунда, – сказала она, отметая мое признание. – Этому фанатику за четверть столетия удалось раскопать меньше тридцати картин. Вы нашли для него две за месяц, а ему хватило ума вас уволить. Опрометчиво и безрассудно.
Я остолбенел, пытаясь понять, что она сказала. Наконец ко мне вернулся голос.
– Должен ли я понимать так, что вы на меня не сердитесь, Достойная Леди?
– Конечно, нет.
– Но меня уволили.
– Без причины.
– Причина – разговор с Рубеном Венциа.
– Свобода речи и свобода общения – фундаментальные права. Это, похоже, ускользает от внимания Малькольма Аберкромби, – сказала она с подчеркнутым презрением и сделала жест в сторону видеофона. – Я как раз напоминала ему о них несколько минут назад, когда вы пришли.
– Вы не должны сталкиваться с ним из‑за меня, Достойная Леди, – сказал я, и мой цвет отразил, как я огорчился.
– Я это сделала ради Клейборна, – твердо ответила она. – Никому не сойдет безнаказанно позорить моих сотрудников!
– Именно об этом я хочу с вами поговорить.
– О моей беседе с Аберкромби?
– Нет.