– О моей беседе с Аберкромби?
– Нет. О моем положении, как одного из ваших сотрудника.
– Ну конечно, вы мой сотрудник, – заверила она.
– Я пришел подать в отставку.
Она, кажется, удивилась.
– Вы – в отставку? О чем вы говорите, Леонардо?
– Я навлек бесчестие на свой Дом.
– Ничего подобного.
– У нас разные культуры, и нам с вами спорить об этом бессмысленно, Достойная Леди, – произнес я.
– Вот и не спорьте.
– Не буду. Но настаиваю на своей отставке.
– Вы нашли другую работу? – спросила она резко.
– Нет, Достойная Леди.
Она слегка смягчилась.
– Что вы сделаете, если я приму вашу отставку? Вернетесь в свой Дом?
– Совершу ритуал самоубийства.
– Что вы совершите? – она была явно потрясена.
– Я лишу себя жизни, чтобы стереть бесчестие, которое навлек на Дом Крстхъонн.
– Только из‑за того, что вас уволили? – она никак не могла поверить.
– Да.
– Но это безумие!
– Для человека – может быть, – спокойно ответил я. – А бъйорнн должен поступить именно так.
Она энергично затрясла головой.
– Я не разрешаю вам убить себя, Леонардо.
– Вы не можете этого решать, Достойная Леди.
– Давайте обсудим все разумно и спокойно, – проговорила она взволнованно.
– Я не хочу вас обидеть, Достойная Леди, но я бы предпочел, чтобы вы как можно скорее приняли мою отставку, потому что я должен написать своей Матери Узора и привести в порядок кое‑какие дела, прежде чем совершу ритуал.
С минуту она молча смотрела на меня. Затем в ее лице скользнул проблеск понимания. Она прочистила горло и заговорила снова.
– Вы могли лишить себя жизни вчера вечером, – произнесла она, тщательно прислушиваясь к собственным словам, словно каждая мысль вела ее к следующей. – Вы могли сделать это сегодня утром. И все же вы сначала пришли ко мне в офис и настаиваете, чтобы я приняла вашу отставку.
Тут она внимательно вгляделась мне в глаза.
– А что, если я не приму вашу отставку, Леонардо?
– Мне даже не приходило в голову, что вы сможете отнестись к моей просьбе без должного уважения, Достойная Леди.
Она все еще пристально смотрела на меня.
– Ваш Дом подписал с Клейборном контракт на обмен специалистами, – сказала она наконец, и размеренно повторила:
– Ваш Дом, а не вы. Что, если я буду настаивать, чтобы вы отнеслись с должным уважением к этому обязательству?
Я вздохнул.
– Если вы не примете мою отставку, мне придется выполнить обязательства Дома по отношению к вам.
– И вы не убьете себя?
– Я не совершу ритуал, пока не выполню своих обязательств.
– Тогда вам отказано в отставке, – сказала она решительно.
– Вы очень умная женщина, – произнес я с горечью.
– А вы очень живой сотрудник галереи Клейборн, – ответила она, облегченно улыбнувшись. – Хотя бы на ближайшие десять месяцев.
– Девять месяцев и двадцать три дня, – поправил я ее.
– Это мы еще обсудим, когда будем в лучшем расположении духа, – она глубоко вздохнула, словно решила отложить эту тему. – А сейчас вы вернетесь к работе на Малькольма Аберкромби.
– Он никогда не возьмет меня назад.
– Уже взял, – победно усмехнулась она.
– Но почему?
Она показала маленькую голограммку картины и спросила:
– Это вам ничего не напоминает?
Я вгляделся.
– Но почему?
Она показала маленькую голограммку картины и спросила:
– Это вам ничего не напоминает?
Я вгляделся. Это был портрет таинственной незнакомки Аберкромби.
– Натуру я узнаю, – ответил я. – Но я не видел этой картины прежде.
– Никто на Дальнем Лондоне ее не видел, – она сделала паузу. – Когда Аберкромби позвонил мне вчера и сообщил, что уволил вас, я, конечно же, потребовала объяснить причину. Когда я узнала, что Венциа обратился к вам с предложением, мне в голову пришло, что он не сделал бы так, если бы не подозревал, что у вас есть – или вы можете достать – что‑нибудь нужное ему. Поэтому я потратила несколько часов, просмотрела все электронные брошюр, которые мы еженедельно получаем для предстоящих аукционов и частных торгов, и нашла вот это.
Она указала на голограмму.
– Это то, что ему нужно?
– Ему нужна только информация, а не картины, Достойная Леди, – ответил я. – Он собирает сведения об этой женщине точно так же, как Аберкромби коллекционирует ее портреты.
– Интересно, почему?
– Я не знаю, Достойная Леди.
Она помолчала, словно задумавшись над этим, потом пожала плечами.
– Как бы там ни было, этот портрет продает Валентин Хит, коллекционер, с которым мы не раз имели дело. Он предпочитает продавать нам напрямую, избегая хлопот и неопределенности аукционов, – она снова помолчала. – Когда вы пришли, я как раз говорила Аберкромби, что мы нашли еще один портрет его незнакомки, и если он хочет его приобрести, то наше условие – снова взять вас на службу и письменно извиниться перед вами, Клейборном и Домом Крстхъонн.
– Он гордый человек, – сказал я. – Он, наверное, не согласился на ваши условия.
– Он еще и одержимый человек, – заметила она.
– Он согласился?
Она улыбнулась.
– Согласился. Вы снова у него на службе.
– Но я не хочу к нему возвращаться! – выпалил я, сам удивившись собственной смелости.
– Это наверняка лучше, чем самоубийство.
– Самоубийство почетно, – сказал я. – А в работе на человека, который меня презирает и считает лжецом, ничего почетного нет.
– Докажите ему, что он не прав.
– Но…
– Послушайте, Леонардо, – перебила она. – Гектор поддразнивает меня за то, что я вечно вступаюсь за наших братьев‑инопланетян, и кое в чем он прав: я произношу речи и участвую в маршах, но ни разу не добилась ничего реального. А сейчас у меня появилась возможность действительно что‑то сделать, и одновременно преподнести очень неприятному человеку очень неприятный урок.
Она улыбнулась.
– И это тем приятнее, что вы – сотрудник Клейборна.
– А нельзя ли, чтоб работать к Аберкромби пошел кто‑нибудь другой?
– спросил я. – Дело ведь не только в том, что мы друг друга не любим? Я здесь, чтобы изучить вашу методологию и расширить свои представления о различных школах искусств, но совершенно не занимаюсь этим с тех пор, как начал на него работать.
Она покачала головой.
– Вас он уволил, и вас должен снова взять на работу. Кроме того, не могу же я ратовать за всеобщее равенство, и не подтвердить свои слова делом, когда наконец представилась возможность! – она сплела перед собой руки. – Ну не хмурьтесь так, Леонардо. Я даже заставила его перечислить крупную сумму в возмещение ущерба вашему Дому.
– Неужели?
– Еще бы. Никто не смеет обижать моих инопланетян.
– Безмерно благодарен вам, Достойная Леди, – искренне сказал я.