Он пожал плечами.
– Пусть так. Может быть, пройдемся, пока снова снег не пошел?
Снаружи просто великолепно!
– Я хуже приспособлен к экстремальным температурам, чем вы.
– Оденьтесь потеплее.
– Тропы извилистые и узкие, я упаду.
– Ладно, – сказал он и взглянул на меня. – У меня есть другое предложение.
– Какое?
– Сидите здесь и жалуйтесь на судьбу.
– Вы просто не понимаете весь ужас того, что случилось, – сказал я.
– Ваша мама на вас разгневалась, – ответил он. – Ну и что?
Переживет. Тай Чонг уладила дело с полицией, никто больше не считает вас вором или похитителем, вы продолжаете работать на Клейборн и сидите в шале на самом первоклассном курорте самой первоклассной планеты в скоплении Квинелл.
– Мне надо работать.
– На коллекционера‑миллионщика, который вас видеть не может? – усмехнулся Хит.
– Тут ничего не изменить.
– Еще как изменить, – сказал Хит.
– То есть?
– Пошлите его к черту. Будьте мужчиной!
– Я не человек, – возразил я.
– От этого вы не хуже, чем Аберкромби, – сказал Хит. – Вы не должны плясать перед ним.
– Он мой наниматель.
– При этом он самый некомпетентный коллекционер, о котором я когда‑нибудь слышал, – возмутился Хит. – За четверть столетия он нашел тридцать портретов Черной Леди, а вы нашли три уже в первый месяц работы.
– Я знал о двух из них, – ответил я. – Потому он меня и нанял.
– Но третью вы нашли сами, – продолжал Хит. – И что более существенно, вы нашли оригинал.
– Вообще‑то оригинал нашли вы, – заметил я.
– Вы, я, какая разница? – сказал он. – Главное, что ее нашел не Аберкромби. Он ее и не искал. Он даже не думал о том, чтобы ее разыскать. Он сидит у себя дома с баснословной коллекцией, которой даже не способен по‑настоящему насладиться, и заставляет других работать на себя.
Хит сделал паузу.
– Убейте, не понимаю. Вы сидите у пылающего камина, на вершине самой красивой горы в Галактике – и рветесь назад, к нему на службу.
Зачем?
– Друг Валентин, – сказал я, переходя на диалект дружбы и симпатии, потому что в самом деле чувствовал к нему симпатию. – Почему бы вам просто не сказать, чего вы хотите?
– Кажется, я вас не понял, друг Леонардо, – ответил он, хотя веселые искорки, мелькнувшие в его глазах, говорили об обратном.
– Вы надеетесь убедить меня, что Малькольм Аберкромби – пример, достойный порицания, и что мои услуги приносят ему намного больше, чем оплачиваются, после чего я опишу вам самые ценные предметы его коллекции и расскажу, как лучше их украсть.
Хит усмехнулся.
– Значит, вы признаете, что в его коллекции есть ценные предметы?
– Я этого никогда не отрицал.
– Мне кажется, вы говорили, что среди авторов портретов Черной Леди почти нет художников.
– Это правда, – согласился я. – Но у него в коллекции около четырехсот картин и голограмм, большая часть из них – вовсе не ее портреты.
– Морита у него есть?
– Я не стану рассказывать вам об его коллекции, друг Валентин.
– Поможете вы мне или нет, друг Леонардо, я все равно что‑нибудь оттуда украду, – пообещал он. – Но вы могли бы значительно облегчить мне жизнь, предоставив нужную информацию.
– Поможете вы мне или нет, друг Леонардо, я все равно что‑нибудь оттуда украду, – пообещал он. – Но вы могли бы значительно облегчить мне жизнь, предоставив нужную информацию.
– Это было бы неэтично.
– Действительно, – признался он, – Зато это было бы выгодно. Я даже возьму вас в долю.
– Не хочу ни половины прибыли, ни половины вины, – ответил я.
– Нет проблем, – не задумываясь, отозвался Хит. – Если вам больше нравится пятая часть вины, я возьму вас на двадцать процентов.
– Нет.
– Вы абсолютно уверены?
– Абсолютно.
– Категорически? – настаивал он.
– Да!
– Хорошо, потом обсудим еще раз.
– Мой ответ будет тот же, – ответил я.
– Вы не можете быть настолько ему преданы.
– Он мой работодатель.
– Клейборн – ваш работодатель.
– А Клейборн требует, чтобы я работал на Малькольма Аберкромби, – ответил я. – Я обязан соблюдать контракт до последней буквы.
– Чтобы убить себя, когда закончите? – резко произнес он.
– Откуда вы знаете? – вздрогнул я.
– Мне сказала Тай Чонг.
– Она не имела права.
– Мы старые друзья, – объяснил он. – У нас нет секретов друг от друга.
– Она виновна в злоупотреблении доверием, – сказал я.
– Потому что она не хочет, чтобы вы убили себя, – наступила неловкая пауза. – И я не хочу, особенно если вы собираетесь поступить так из‑за того, что произошло на Шарлемане и Ахероне.
– Я говорил с ней до поездки на Шарлемань, – добавил я искренне. – С тех пор не произошло почти ничего, что могло бы поколебать мою решимость.
Хит расхохотался.
– Вы мастер все преуменьшать, друг Леонардо.
– Вам не обязательно называть меня другом, – попросил я.
– Почему? – спросил он. – Мы ведь друзья, не так ли?
– Лишь до тех пор, пока вы не обокрали коллекцию Аберкромби.
Он пожал плечами.
– Ничто не вечно.
– Вы не правы, друг Валентин.
– Да ну? Что же, по‑вашему, вечно?
– Черная Леди.
Он раздраженно фыркнул.
– Вечная, как же! Она не дотянула даже до Дальнего Лондона.
– Она жива, – сказал я.
– У меня ужасное предчувствие, что вы правы, – признался он и замолчал. Потом сказал:
– Интересно, к какой расе она принадлежит на самом деле?
– К вашей, – сказал я.
Он энергично затряс головой.
– В который раз повторяю вам, Леонардо: она не может быть человеком. Она принадлежит к расе, которая умеет телепортировать. Это единственный способ исчезнуть с корабля.
– А я в который раз хочу вам заметить, что единственная раса настоящих телепатов – дорбаны, они дышат хлором и так велики, что не поместятся в вашем корабле.
– Значит, должна быть еще раса телепортеров, о которой мы просто не знаем.
– Будь по‑вашему, друг Валентин.
– Вы ни на йоту этому не верите? – спросил он.
– Нет, – сказал я. – А вы?
Он глубоко вздохнул.
– Честно говоря, тоже, – и задумался. – Кем бы она ни была, я хотел бы знать, что в ней такое. Что заставляет людей вдруг рисовать ее портреты, не имея ни малейшего представления о живописи?
– Даже на мой нечеловеческий взгляд, она очень красива, – сказал я.