– Во всяком случае, на основании рассказанного. Логичнее было бы предположить, что она покинула планету прежде, чем вы наняли детективов. Деклан IV – мир довольно оживленный, наверное, корабли садятся и отправляются каждые несколько минут.
– Именно так я и предположил, – ответил Венциа. – Я думал, что это случайное совпадение, и ее исчезновение несколько странно, вот и все.
Он сделал глубокий выдох.
– Пока не увидел на аукционе по продаже имущества ее портрет.
Он обернулся ко мне.
– Его купил Малькольм Аберкромби. Работы Джастина Крэга.
– Вы, наверное, удивились, – сказал я.
– Почему? – резко спросил Хит.
– Потому что Джастин Крэг погиб в битве при Женовейте IV почти тысячу триста лет назад, – ответил я.
– Я нашел три его биографии, – продолжал Венциа. – В двух вообще не говорилось о женщинах в его жизни, а в третьей упоминалась черноволосая женщина, которая, по‑видимому, была его постоянным спутником в последние две недели, и таинственно исчезла, как только его убили.
Он сделал паузу и многозначительно добавил:
– Она поступила с ним точно так же, как и с укротителем.
– Но этот ее не рисовал, – заметил Хит.
– С какой стати? – спросил Венциа. – Он ни черта не понимал в живописи.
– Простите, друг Рубен, – сказал я. – Вы хотите сказать, что ее изображали не все, кто видел?
– Конечно, не все, – ответил Венциа. – Черт возьми, разве все, кто видел ее на Ахероне, тут же бежали покупать мольберт и кисти?
– Нет, – ответил я, удивившись, что проглядел такой очевидный факт.
– Нет, не бежали.
– Как бы там ни было, следующие два года жизни я исследовал ее, охотился за ее изображениями, насколько было в моих силах. Она очень красива, и многие, кто ее знал, пытались запечатлеть ее на полотне или в голограмме – но тех, кто этого не делал, было еще больше.
– Как вы узнали, что ее называют Черная Леди? – спросил я. – Такая подпись есть только на картине Серджио Маллаки, а вы ее не видели.
Он улыбнулся.
– У нее много имен, кое‑какие из них я назвал вам еще на Дальнем Лондоне. Просто» Черная Леди» чаще всего встречается.
– Но где? – добивался я. – Я не знаю больше ни одного портрета с такой подписью.
– В 1827 году Р.Х. Иона Макферсон вырезал похожую на нее носовую фигуру для своего китобойного судна, которое назвал» Черная Леди». В 203 году Г.Э. Ханс Венабль упомянул Черная Леди в своем бортовом журнале. Он успел отстрелить от корабля отсек с документами, прежде чем его затянуло в черную дыру, которую он наносил на карту для Департамента Картографии. В 2822 году Г.Э. ее сфотографировали с профессиональным борцом по имени Джимми Мак‑Свейн, и он сказал фотографу, что ее зовут Черная Леди. Продолжать?
– Продолжайте, пожалуйста, – сказал Хит, наклоняясь вперед.
– Ну хорошо, – сказал Венциа. – В 3701 году Г.Э. она была сголографирована в обществе некого убийцы, известного только под кличкой Бабник, в тот момент, когда они попали в полицейскую засаду. Она осталась жива, но исчезла прежде, чем ее успели допросить. Бабник, испуская последний вздох, просил свидания с Черной Леди. Ровно год спустя она была рядом с охотником за беглецами по имени Миротворец МакДугал; голограмм с его изображениями не осталось, но сохранились два ее голографических портрета, и на обоих она значится, как Черная Леди.
Венциа опять глубоко вздохнул.
– Существует упоминание о ней, относящееся к 4402 году Г.
Венциа опять глубоко вздохнул.
– Существует упоминание о ней, относящееся к 4402 году Г.Э., но хотя описание совпадает, нет ни голограмм, ни портретов, ни фотографий.
Он сделал выразительную паузу.
– Во всех случаях она появлялась в последний месяц перед гибелью своего партнера и исчезала раньше, чем через сутки после его смерти. Без исключений.
– Похоже, речь идет об одной и той же женщине, – признал Хит.
– В этом нет сомнений. Я нашел ее, наверное, еще раз двадцать под другими именами, и ее появление всегда предвещало смерть.
– Но все же вы не умерли, – заметил я.
– Нет, – ответил Венциа. – Я не умер.
– Предполагаю, у вас есть объяснение? – спросил Хит.
– Думаю, что есть, – ответил Венциа и задумался, приводя в порядок воспоминания. – Я видел не саму Черную Леди. Я хочу сказать, увидеть ее во плоти не было никакой возможности. Я был погребен под тоннами обломков. Даже если бы там было достаточно света, чтоб видеть – а света не было – как она могла проникнуть под развалины?
– Значит, мы возвращаемся к тому, что это была галлюцинация, – сказал Хит.
Венциа энергично затряс головой.
– Нет.
– Тогда что вы видели?
– Назовите это видением.
– Вы назовете это, как вам нравится, а я назову, как хочу, – скептически заметил Хит.
– Это было видение! – настаивал Венциа. – И когда я понял, что это было, то пошел в крупную больницу, прихватив ее голограмму, которую скопировал из полицейского архива по делу Бабника. Я добился доступа в отделение безнадежно больных и показал голограмму всем пациентам, к которым мне разрешили подойти, спрашивая, не видел ли ее кто‑нибудь раньше.
– И…? – спросил Хит.
– Более трехсот ответили отрицательно. Один как будто вспомнил, что видел ее во сне. Она звала его. Он умер через неделю.
– Сколько других пациентов умерло? – спросил я.
– Большинство, – ответил Венциа. – Пятеро на следующий же день.
Он помолчал.
– Я попросил сиделку подробнее рассказать мне о человеке, который, как ему казалось, вспомнил Черную Леди. Он повел гулять дочку, и они остановились посмотреть на строительство. Дочь нечаянно оказалась на пути робота‑бульдозера. Ему удалось отбросить ее в сторону, но сам он при этом страшно покалечился. Он девяносто секунд находился в состоянии клинической смерти, его оживили, и хотя он еще неделю прожил в больнице, в итоге врачи его потеряли.
– А были там еще пациенты, которых признали мертвыми и затем оживили? – спросил я.
– Трое, – ответил Венциа. – Два утопленника, и женщина, получившая удар электротоком.
Он сделал паузу.
– На ваш следующий вопрос я отвечу, что не имею понятия, был ли я мертв или жив, когда меня нашли.
– Но почему он, и только он один ее видел? – спросил Хит разочарованно. – И что у вас с ним общего? Вы попали в завал, а его переехал бульдозер. Вы были в районе военных действий, а он вывел дочь на прогулку. Вы не умерли, а он умер. Какая здесь связь?
Пока я слушал Хита и размышлял над вопросом, Венциа посмотрел на меня со странной улыбкой.
– Мне кажется, Леонардо додумался, – сказал он.
– Я вижу связь, – ответил я. – Это не одно и то же.
– Это больше, чем вижу я, – пожаловался Хит.
– Я вижу, – медленно повторил я, – но это не может быть ответом.