Тоскапо
родномуместувзялаего за живое, и он не понимал, как можно
среди людей учредить Интернационал,разродина--сердечное
дело и не вся земля.
СостанцииТихорецкой поезда на Ростов не шли, а ходили в
обратную сторону -- на Баку.
Из Баку Пухов собирался дойти до родины -- вкось поберегу
КаспийскогоморяипоВолге,неособенноразбираясьв
географии. Ондумал,чтонаэтоммаршрутепшеницыбольше
растет, а сытно питаться любил.
Вдороге,на пустой нефтяной цистерне, Пухов устал и опал
туловищем.Елонодинпайковыйхлеб,чтополучилещев
Новороссийске,-- и то не в полную досталь.
Надороге встречались худые деревья, горькая горелая трава
и всякий другой живой и мертвый инвентарьприроды,ветхийот
климатического износа и топота походов войны.
Историческоевремя и злые силы свирепого мирового вещества
совместно трепали и морили людей, а они,поевиотоспавшись,
сноважили,розовелииверили в свое особое дело. Погибшие,
посредствомскорбнойпамяти,тожеподгонялиживых,чтобы
оправдать свою гибель и зря не преть прахом.
Пуховгляделнавстречныелощины, слушал звон поездного
состава и воображал убитых -- красных и белых,которыесейчас
перерабатываются почвой в удобрительную тучность.
Оннаходилнеобходимым научное воскрешение мертвых, чтобы
ничтонапраснонепропалоиосуществиласькровная
справедливость.
Когдаумерлаегожена--преждевременно,отголода,
запущенных болезней и в безвестности,--Пуховасразупрожгла
этамрачнаянеправда и противозаконность события. Он тогда же
почуял -- куда и на какой конецсветаидутвсереволюциии
всякоелюдское беспокойство. Но знакомые коммунисты, прослушав
мудрость Пухова, злостно улыбались и говорили:
-- У тебя дюже масштаб велик, Пухов; наше деломельче,но
серьезней.
--Явас не виню,-- отвечал Пухов,-- в шагу человека один
аршин, больше не шагнешь; но если шагатьдолгоподряд,можно
далекозайти,--ятак понимаю; а, конечно, когда шагаешь, то
думаешь ободномшаге,анеоверсте,иначебышагне
получился.
--Ну,вотвидишь,ты сам понимаешь, что надо соблюдать
конкретность цели,-- разъяснили коммунисты, и Пухов думал,что
ониничего ребята, хотя напрасно бога травят,-- не потому, что
Пухов был богомольцем, а потому,чтоврелигиюлюдисердце
помещать привыкли, а в революции такого места не нашли.
-- А ты люби свой класс,-- советовали коммунисты.
--Кэтомупривыкнутьещенадо,-- рассуждал Пухов,-- а
народу в пустоте трудно будет: он вам дров наворочает от своего
неуместного сердца.
----
В Баку Пухова приняли хорошо, потому что Пухов встретился с
матросом Шариковым.
-- Ты зачем приехал?--спросилШариков,ворочаябольшие
бумаги на дорогом столе и разыскивая в них толк.
-- Укреплять революцию!-- сразу заявил Пухов.
-- А я, брат, Каспийское пароходство налаживаю,-- только ни
хрена не выходит!-- спроста объяснил Шариков.
--Атычегописцомстал: бери молоток и латай корабли
лично!-- разрешил Пухов мучение Шарикова.
-- Чудак ты, я ж всеобщийруководительКаспийскогоморя!
Кто ж тогда будет заправлять тут всей красной флотилией?
--Ачегоей заправлять, раз люди сами работать будут?--
разъяснял Пухов, ничего не думая.
Шариков,однако,скучалпокорабельнойжизниитяжко
вздыхал за писчим делом. Резолюции он клал лишь в двух смыслах:
"пускай" и "не надо".
Ночеватьи харчиться Пухов пошел к Шарикову. Шариков жил у
одной вдовы по улице Шварца. В свободные вечера, когда небыло
собранийилиещечегонеобходимого,Шариковделалвдове
табуретки, а читать ничего не мог. Говорил, что от чтения онс
ума начинает сходить и сны по ночам видит.
--Утебягрузныйкорпус-- кровей много!-- открыл ему
Пухов.-- А для умственной работы ряжка толста. Тебе обязательно
надо кровь слить!
-- Куда ж ее слить?-- искал спасения Шариков.
-- Лей в ведро!-- советовал Пухов.--Давайятебяножом
полосну -- паровоз тоже лишний пар спущает!
--Бросьты скрипеть!-- отставлял Шариков.-- Я теперь сам
похудею -- от одного покоя. Ты знаешь, я отбоевиклассовой
солидарностивсегда становлюсь гуще и комплектней телом, а как
все пройдет -- я сам усохну!
Пожил у Шарикова Пухов с неделю, поелвесьзапаспищиу
вдовы и оправился собой.
--Чтоты,едренамать, как хворостина мотаешься, дай я
тебя к делу пришью!-- сказал однажды Шариков Пухову.НоПухов
недался,хотяШариковпредлагалемустатькомандиром
нефтеналивной флотилии.
Баку Пухову не нравился. В другое время его бы невытащить
оттуда, а сейчас все машины стояли молча, и буровые вышки прели
на солнце.
Песокнессяветромтак,чтожужжали влеплялся во все
скважины открытого лица, отчего Пухова разбирала тяжкаязлоба.
Жара тоже донимала, несмотря на неурочное время октябрь.
РешилПухов скрыться отсюда и сказал о том Шарикову, когда
он пришел со своего служебного поста.
-- Катись!-- разрешил Шариков.-- Я тебе путевку дам в любое
место республики, хотя ты кустарь советской власти!
НатретьисуткиПуховтронулся.Шариковдалему
командировкувЦарицын-- для привлечения квалифицированного
пролетариата в Баку и заказа заводам подводных лодок, на случай
войны с английскими интервентами, засевшими в Персии.
-- Устроишь?-- спросил Шариков, вручая командировку.
-- Ну вотеще,--обиделсяПухов.--Чтотам,подводных
лодок, что ль, не видели? Там, брат, целая металлургия!
-- Тогда -- сыпь!-- успокоился Шариков.