- Я прекрасно знаю, что Богом никто из вас меня не считает. Ничто или нечто?" - Вопрос прозвучал в сознании Рослова как лукавая реплика собеседника.
- И я слышу! - воскликнул Шпагин.
- И я, - повторила Янина.
- Значит, разговор будет общий, - сказал почему-то по-русски Рослов. Вы согласны, многоуважаемый невидимка?
Ответа не было. Рослов тоже неизвестно почему перевел вопрос по-английски. Беззвучный Голос молчал. И Рослов совсем уже растерянно добавил:
- Странно. Я мысленно говорил с кем-то. Не сам с собой, а с кем-то извне. Я абсолютно в этом уверен. Вы же слышали.
- Телепатически, хотя я и не верю в телепатию, - сказал Шпагин. - Самый конец. О том, что он не Бог и мы Богом его не считаем.
- Ничто или нечто, - повторила Янина, - ведь это слова Шпагина. Кто знал о них, кроме нас? Может быть, это вы бредили, Анджей?
- Нет, - ответил предположительно Рослов. - Это не бред и не слуховая галлюцинация. Это совсем как у Пэррота. Голос извне.
- Я ничего не слышал, - сказал Смайли, - может быть, потому, что не снял шлема. Но ведь и Энди не снял. Не понимаю.
- Он сказал, что диамагнитные покрытия для него не помеха.
- А как же моя лопата?
- Видимо, ваш поступок просто заинтересовал его, как работа мысли, способность соображать, с которой он прежде не сталкивался.
- Кто это "он"? - спросила Янина.
- Голос.
- Чей?! Кто это вещает с невидимого Синая? Бог? Дьявол? Пришелец? Человек-невидимка? Может быть, вы снизойдете до моей способности соображать? И кстати: что значит "извне"?
Мужчины смущенно переглянулись. Кругом синел океан, отражая чистое высокое небо. Так же чист и прозрачен был воздух, нигде не затуманенный и не замутненный.
- Хорошо Пэрроту, - вздохнул Рослов, - ему все ясно. А нам? Кстати, "извне", пани Желенска, так и означает - извне, вон оттуда, из этой зеркальной голубизны.
- Может быть, это космический корабль пришельцев? - предположила Янина.
- Призрачный?
- Допустим. Или находящийся за пределами видимости.
- Так почему же он торчит над этим коралловым рифом и не летит в Европу или Америку, которая еще ближе?
- Мог испортиться механизм. А возможно, скорость движения и орбита его совпадают с земной.
- Наивно. Летающая тарелка с гостями с Альдебарана. Способ общения телепатический. Контакт в пределах космической аварии, совпадающих с сотней квадратных метров воды и коралла. Бред!
Когда спорили ученые, Смайли молчал. Наука - вещь малосъедобная. А вдруг и в самом деле бред все это - и летающие тарелки, и "Божий глас". Не космический корабль, а какой-нибудь спутник, который запустили втихую в Америке или в России. Для телевидения или чего другого, что не требует передвижения по небу. Стой и наблюдай, если приказано. А парням в кабине, наверное, скучно и муторно - вот они и разыгрывают дураков, попавших в их поле зрения с помощью каких-нибудь аппаратов для подслушивания и переговоров.
- Глупости, - оборвал его Рослов, - астрономы давно разглядели бы ваш спутник, а разыгрывать из космоса не научились даже в Америке. Тем более с магнитными фокусами, о которых вы знаете больше нас. Для таких фокусов потребно магнитное поле напряженностью во много тысяч эрстедов. В физических лабораториях получают и более мощные поля, но где здесь, по-вашему, такая лаборатория? В толще острова? В океане? В бухточке?
Молчание еще раз повисло над "белым островом". Кому придет в голову хотя бы намек на разгадку? Может быть, Янине? У нее что-то подозрительно заблестели глаза.
- Когда-то в детстве, под Краковом, - задумчиво сказала она, - мне удалось очень близко наблюдать шаровую молнию. Она включила у нас электрический звонок, испортила радиоприемник и расплавила у мамы на руке кольцо и браслет. Потом мне объяснили, что они в магнитном поле стали как бы вторичной обмоткой трансформатора, мгновенно замкнутой молнией.
Может быть, здешнее магнитное поле того же порядка и не меньшей, если не большей, мощности?
- А где источник возбуждения? Откуда он действует? Извне. Опять, Яна, извне. Никуда вы от этого не уйдете. Только почему он как бы включается и выключается? С каким-то постоянством, может быть даже цикличностью?
- Вы угадали.
Беззвучный Голос снова прозвучал в сознании у каждого, как беспрепятственно вторгшаяся чужая мысль. Даже Смайли, так и не снявший шлема, услышал ее.
- Я и раньше догадался. Когда мы на остров забрались и ничего не произошло, - пробормотал он.
- Я знаю. Вы подумали о цикличности контакта, - откликнулся Голос. Мне, если воспользоваться понятным для вас сравнением, требуется некоторое время, как бы для зарядки аккумуляторов. Тем более когда я, как у вас говорят, собираюсь поставить опыт.
- Какой опыт? - вскрикнула Янина, ей очень хотелось, чтобы ее услышали все. - Почему вы не объясните нам, кто вы, где находитесь и с какой целью вступаете с нами в общение?
- А почему я должен отвечать на ваши вопросы? Где граница между свободой и необходимостью? - спросил Голос.
Янина дерзко приняла бой:
- Если существо неземного происхождения вступает в контакт с землянами, свобода воли его подчинена необходимости такого контакта.
- Ты первая женщина, с которой я непосредственно сталкиваюсь, - отметил Голос, - и твое мышление находится на том же сравнительно высоком для человека уровне, какой я наблюдаю у твоих товарищей из Москвы. Попробуй подняться чуть выше. Противопоставление твое наивно. Я связан с Землей неизмеримо полнее, прочнее и дольше, чем вы.
- Не понимаю, - сказала Янина. - А понимание - основа общения. Иначе оно односторонне.
Голос отвечал быстро, но однотонно, без всякой эмоциональной окраски, как чистая, не выраженная в звучащем слове мысль.
- Односторонне для вас, но не для меня. Я беру у вас то, что мне нужно Сейчас мне нужны ваши органы чувств, проще - дистанционные датчики. Не удивляйтесь и не пугайтесь. Ваше сознание останется не подавленным и не совмещенным с другим, новоприобретенным... Я как бы разъединяю нервные пути, соединяющие оба полушария вашего мозга. Это приведет к раздвоению сознания и мышления, к раздвоению памяти. Одна личность, приобретая информацию, накопленную другой, будет передавать ее мне. Повторяю, не пугайтесь. Несложное перемещение во времени и пространстве.
6. РАССКАЗ ОБ ИСТИНЕ
Не было ни шока, ни тумана, ни тьмы. Просто сразу, как в кино, наплывом на палатку, рябую морскую синь и белый скат острова надвинулись другие пространственные формы. Небо не изменилось - та же безоблачная лазурь над головой, то же высокое изнуряющее солнце. Но вместо стекловидного коралла под ногами шуршала мелкая морская галька, а видимость ограничивалась четырьмя глухими стенами внутреннего дворика, похожего на испанские патио, с причудливым фонтаном в центре в виде головы Горгоны, опутанной змеями. Вместо жал змеиные пасти выбрасывали тоненькие струи воды, лениво и почти неслышно падавшие в белое мраморное ложе фонтана. Тоже мраморные, дорические колонны выстроились вдоль стен, образуя крытую, тенистую галерею. Мрамор наполнял мир. Он розовел в колоннах, отливал желтизной в широких скамейках, чернел в дверных проемах, закрытых вместо дверей медными восточными решетками, за которыми просвечивали пурпурные занавески. Рослов и Шпагин сидели на плоских подушках из конского волоса, заботливо брошенных на мраморные скамейки атриума, - они уже знали, что именно так называется дворик с затененной розовой колоннадой. Сидели друг против друга чинно, но не стесненно, не спеша начать разговор, как требовал этикет официальных приемов.