– Если все произошло именно так, как вы говорите, то у вас не будет никаких проблем.
– У меня их никогда не бывает, – ответил Айсберг, и Малыш почему‑то сразу поверил, что это правда.
Чуть позже в отеле появились два полисмена и стали пробираться сквозь толпу, собравшуюся вокруг тела Куинна. Они выслушали ту же самую историю, которую для них повторил Айсберг.
– Звучит правдоподобно, – сказал один из них. – Желаете пройти в участок и сделать заявление?
– Я сделаю его здесь. Этот человек был глупцом и поплатился за свою глупость.
– Это не то заявление, которое я имел в виду, – заметил офицер с улыбкой.
– Это все, что я могу сказать, – ответил Айсберг. – Не могли бы вы проверить запись сразу же. Мы с моим напарником собираемся после обеда покинуть Конфуций.
Офицер внимательно на него посмотрел.
– Вы ведь Карлос Мендоса, так?
– Да.
Офицер кивнул.
– Я так и подумал, – сказал он. – Если вы утверждаете, что это была самооборона, то меня удовлетворяет такое объяснение. Вы свободны под подписку о невыезде, и мы постараемся просмотреть пленку до полудня. Если ваш рассказ подтвердится, то сможете лететь, куда пожелаете.
– Вполне справедливое решение, – согласился Айсберг.
Голографическая запись подтвердила описание происшествия, данное Айсбергом, и сразу после полудня они стартовали.
– Теперь мне понятно, почему вас назвали Айсбергом, – заметил Малыш, когда Конфуций остался далеко позади.
– Ну?
– Вы так же холодны и невозмутимы, как Пенелопа Бейли, если верить вашим описаниям, – сказал Малыш, потом поспешно добавил: – Я не хочу сказать, что это плохо. Возможно, что здесь эта черта характера просто необходима для выживания. – Он помолчал и добавил: – В молодости вы, должно быть, были чертовски опасным человеком.
– Сейчас я гораздо опасней.
Малыш долго и внимательно на него смотрел, после чего пожал плечами.
– Вам виднее. Между прочим, большинство жителей Конфуция, кажется, знают вас.
– Когда‑то давно у меня были здесь дела.
– Они все называли вас Мендоса, а не Айсберг, – не отставал Малыш. – Почему?
– Прозвища приходят и уходят, а Мендосой я был всю жизнь.
– Айсберг вам подходит гораздо больше.
– Спасибо… я тоже так считаю, – ответил, усмехнувшись, Айсберг.
– А какие другие имена были у вас в прошлом?
– Не важно.
Следующие несколько минут они просидели молча. Затем Малыш отправился на камбуз и приготовил обед. Когда он вернулся к своему креслу, то застал Айсберга за изучением голографической карты, а точнее, карты сектора Терразана.
– Ищите Моцарт? – поинтересовался Малыш.
– Уже нашел, – ответил Айсберг, указывая на ярко‑желтую звезду. – Это Симфония, Моцарт – третья планета.
– Как далеко это от нас?
– Отсюда? – переспросил Айсберг. – На полной скорости нам понадобится чуть больше стандартного дня.
– И что я буду должен делать, попав туда? – спросил Малыш.
– Наверное, тебе следует как можно ближе подобраться к Пенелопе Бейли и постараться выяснить, какие у нее планы. А вот что тебе делать непосредственно сейчас, я не знаю, так как мы направляемся на Аристотель.
– Аристотель?
– Это университетская планета на окраине Республики. Мы заплатим взнос и подключимся к их компьютерной сети, чтобы выяснить все, что можно, относительно Моцарта.
– А почему бы нам просто не подключиться к Центральному компьютеру на Делуросе VIII? – спросил Малыш.
– Потому что она скорее будет контролировать центральный компьютер, чем какой‑то компьютер на Аристотеле, – объяснил Айсберг.
– Почему вы так считаете? – упорствовал Малыш. – Если она действительно так проницательна, как вы описывали…
– Я никогда не говорил, что она проницательная. Я говорил, что она предвидит будущее.
– Какая разница, – сказал Малыш. – Что ей мешает контролировать и компьютер на Аристотеле?
Айсберг откинулся на спинку кресла и выключил голографический дисплей.
– Пенелопа Бейли, несомненно, самая могущественная и опасная женщина из всех живущих, но и у ее могущества есть свои пределы, – наконец сказал он. – Она провела детство в скитаниях до тех пор, пока ей не исполнилось восемь лет, потом шестнадцать или семнадцать лет ее жизни прошли в камере. Как думаешь, какую часть Галактики она успела повидать? Делурос VIII – это планета, являющаяся столицей расы людей, поэтому она, несомненно, знает о ней, но я готов поспорить, что про Аристотель она даже не слышала.
– Лучше, чтобы вы оказались правы, – сказал Малыш. – Ставку, конечно, делаете вы, но я‑то буду тем, кому придется расплачиваться в случае проигрыша.
– Я никогда не проигрываю, – заметил Айсберг. – Она обладает могуществом, превосходящим все границы понимания, но она не вездесуща. – Он помолчал и добавил: – В любом случае, если мы узнаем о Моцарте немного больше, то, может быть, у нас возникнут какие‑нибудь идеи относительно того, под видом кого тебе там появиться.
– А почему бы мне не выдать себя за наемника в поисках работы? – предложил Малыш.
Айсберг расхохотался.
– Что такого смешного я сказал? – обиделся Малыш.
– За всю историю человечества никто не нуждался в наемниках меньше, чем Пенелопа Бейли, – ответил Айсберг. – Кроме того, если бы ей понадобились наемники, она бы потребовала рекомендации, а я единственный, кто может тебе их дать. Не уверен, однако, что такая рекомендация тебе пригодится.
– Я мог бы сказать, что работал на Танцующего на Могиле.
– Ломакс простой исполнитель. Он никогда не нанимает других.
Малыш пожал плечами.
– Я ведь просто предложил.
– Если ты поверил хотя бы в половину того, что я тебе о ней рассказывал, то это было дурацкое предложение, – ответил Айсберг. – Если ты хочешь выжить, то тебе пора начинать шевелить мозгами.
– Ладно, – недовольно пробурчал Малыш. – Только не надо язвить по поводу моих умственных способностей.
– Твоя голова – это все, что у тебя есть, – сказал Айсберг. – Мой тебе совет – никогда не забывай об этом, а вот о твоих улучшенных при помощи микропроцессоров способностях лучше бы забыть.
– Некоторые из этих способностей могут оказаться чертовски полезными на Моцарте.
– Например, какие?
– Например, способность видеть в темноте.
– Ей нет необходимости видеть, она будет знать, где ты находишься и куда направляешься – и через тридцать секунд, и через тридцать минут.
– Если я такой тупой и такой бесполезный, тогда зачем вы вообще меня посылаете? – спросил Малыш.
– Если бы мог, я бы сам туда отправился, но мне не скрыть своей хромоты, и, кроме того, она все равно догадается, кто я такой. – Он помолчал. – Ты отправляешься потому, что на данный момент ты тот единственный шар, который я могу запустить в игру.