..
Москва, услышав это, закрыла лицо руками инеизвестно--
заплакала или застыдилась себя. Сарториус в тот момент спорил с
ВечкинымиМульдбауэром;Сарториусдоказывал,чтопосле
классовогочеловеканаземлебудетжитьпроникновенное
техническоесущество,практически,работойощущающеевесь
мир... Древние люди, начавшие историю, тожебылитехническими
существами; греческие города, порты, лабиринты, даже гора Олимп
-- былисооруженыциклопами,одноглазыми рабочими, у которых
древними аристократами было выдавлено поодномузрачку--в
знактого,что это -- пролетариат, осужденный строить страны,
жилища богов и корабли морей, и чтоодноглазымнетспасения.
Прошлотрииличетыретысячилет, сто поколений, и потомки
циклопов вышли из тьмы исторического лабиринта на свет природы,
они удержали за собой одну шестую часть земли, и всяостальная
земляживетлишьв ожидании их. Даже бог Зевс, вероятно, был
последний циклоп, работавшийпонасыпкеолимпийскогохолма,
жившийвхижиненаверхуиуцелевшийвпамятиантичного
аристократического племени; буржуазия тех ветхих времен не была
глупой -- онапереводилаумершихвеликихрабочихвразряд
богов, ибо она в тайне удивлялась, не в силах понять творчества
без наслаждения, что погибшие молчаливо обладали высшей властью
-- трудоспособностью и душою труда -- техникой.
Сарториусвсталнаноги и взял чашку с вином. Короткого
роста,собыкновеннымсогретымжизньюлицом,увеличенным
мысленнымвоображением,онбылсчастливипривлекателен.
Честнова Москвазагляделасьнанегоирешилакогда-нибудь
поцеловатьсясним.Онпроизнессредисвоихзамолкших
товарищей:
-- Давайте выпьем за безымянных циклопов, завоспоминанье
всехпогибшихнаших измученных отцов и за технику -- истинную
душу человека!
Все сразу выпили, а музыкантызаигралистаруюпесньна
стихи Языкова:
Там за валом непогоды
Есть блаженная страна,
Где не темнеют неба своды,
Не проходит тишина.
Божкосиделпокорноинезаметно,онрадовался больше
участников вечера, он знал, что непогода проходитиблаженная
страна лежит за окном, освещенная звездами и электричеством. Он
скупоимолчаливолюбил эту страну и поднимал каждую крошку,
падающую из ее добра, чтоб страна уцелела полностью.
Подали обильный ужин. Его бережноначалиотведывать,но
СеменСарториусуженемог ни есть, ни пить ничего. Мученье
любви к Честновой Москве сразу занялосьвовсемеготелеи
сердце,такчто он открыл рот и усиленно дышал, как будто ему
стало неудобно в груди. Москваиздалиизагадочноулыбалась
ему,еетаинственнаяжизньдоходиладо Сарториуса теплом и
тревогой, а зоркие глаза ее глядели на него невнимательно,как
на рядовой факт.
Москваиздалиизагадочноулыбалась
ему,еетаинственнаяжизньдоходиладо Сарториуса теплом и
тревогой, а зоркие глаза ее глядели на него невнимательно,как
на рядовой факт. "Эх, физика сволочь! -- понимал Сарториус свое
положение.--Нувот что мне теперь делать, кроме глупости и
личного счастья!"
Городская ночь светилась в наружнойтьме,поддерживаемая
напряжениемдалекихмашин;возбужденныйвоздух,согретый
миллионами людей, тоской проникал в сердце Сарториуса. Он вышел
набалкон,погляделназвездыипрошепталстарыеслова,
усвоенные понаслышке: "Боже мой!" Самбикин по-прежнему сидел за
столом,нетрогаяпищи;онбылувлечен своим размышлением
дальше завтрашнего утра исмутно,каквтуманенадморем,
разглядывалбудущеебессмертие.Онхотел добыть долгую силу
жизни или, быть может, ее вечность изтруповпавшихсуществ.
Нескольколетназад,роясьвмертвыхтелах людей, он снял
тонкие срезы с сердца,смозгаижелезыполовойсекреции.
Самбикин изучил их под микроскопом и заметил на срезах какие-то
ослабевшиеследынеизвестноговещества. Позже, испытывая эти
почтипогасшиеследынахимическуюреакцию,на
электропроводность,надействиесвета,оноткрыл,что
неизвестное вещество обладает едкой энергией жизни,нобывает
онотольковнутримертвых,вживыхегонет,вживых
накапливаются пятнасмерти--задолгодогибели.Самбикин
озадачилсятогдана целые годы и сейчас озадаченность его еще
не прошла: труп, оказывается, есть резервуар наиболее напорной,
резкойжизни,хотяинакраткоевремя.Исследуяточнее,
размышляя почти беспрерывно, Самбикин начинал соображать, что в
моментсмерти в теле человека открывается какой-то тайный шлюз
и оттуда разливается по организму особаявлага,ядовитаядля
смертногогноя, смывающая прах утомления, бережно хранимая всю
жизнь, вплоть до высшей опасности. Но где тот шлюз в темноте, в
тесных ущельях человека, который скупо и верно держит последний
заряд жизни? Только смерть, когда она несется по телу,срывает
тупечать с запасной, сжатой жизни и она раздается в последний
раз,какбезуспешныйвыстрелвнутричеловекаиоставляет
неясныеследынаегомертвомсердце...Свежийтрупвесь
пронизан следами тайногозамершеговеществаикаждаячасть
мертвецахранитвсебетворящуюсилудляуцелевших жить.
Самбикинпредполагалпревратитьмертвыхвсилу,питающую
долголетиеиздоровьеживых.Онпонималдевственностьи
могущество той младенческой влаги, которая омывает внутренность
человекавмоментегопоследнегодыхания;этавлага,
добавленнаявживого,нопоникшегочеловека,способна его
сделать прямым, твердым и счастливым.