Это его
принципиальное дело, жакт тут стоит в стороне... Но вот что--
женщиныкнему являются некультурные, неинтересные, такая как
вы -- первая. Не советую -- убогий человек...
Москва ушла из правления дома. По-прежнему стоялмузыкант
у входа, но ничего не играл, а сам что-то слушал молча из ночи.
Далекое зарево трепетало над центром города, волнуясь в бегущих
тучах,и огромное загроможденное мраком небо открывалось вдруг
мгновенным иострымсветом,сверкнувшимиз-подтрамвайного
провода.Вблизкомклубе местного транспорта пел хор молодых
работниц, увлекая силой вдохновения собственную жизнь в далекие
краябудущего.Честновапошлавтотклубипелатами
танцевала,пока распорядитель, заботясь об отдыхе молодежи, не
потушил свет. Тогда Москва уснула где-то за кулисамисценына
фанернойбутафории,обнявподевическойпривычке временную
подругу, такую же усталую и счастливую, какой была сама.
5
Небрежный и нечистоплотныйотэкономиисвоеговремени,
Самбикинчувствовалмировуювнешнююматерию как раздражение
собственной кожи. Он следил за всемирным развитием событий день
и ночь, и ум его жил встрахесвоейответственностизавсю
безумную судьбу вещества.
ПоночамСамбикиндолгонемог заснуть от воображения
труда на советской земле, освещенного сейчас электричеством. Он
видел сооружения, густо оснащенные тесом, гдеходилинеспящие
люди,укрепляямолодыедоскиизсвежеголеса, чтобы самим
держаться на высоте, где дует ветер и видно, как идетночьпо
краюмираввиде остатка вечерней зари. Самбикин сжимал свои
руки от нетерпения и радости,апотомвдругзадумывалсяво
мраке,забываяморгатьпополчаса.Онзнал,чтотысячи
юношей-инженеров, сдавших свою смену, сейчас тоженеспят,а
ворочаютсявбеспокойствев общежитиях и в новых домах -- по
всей равнине страны, а иные,толькоулегшисьнаотдых,уже
бормочутипостепенноодеваются обратно, чтобы уйти опять на
постройку, потому что их ум началамучитьодназабытаяднем
деталь, грозящая ночной аварией.
Самбикинвставалскровати,зажигалсветиходилв
волнении, желая предпринятьчто-либонемедленно.Онвключал
радио и слышал, что музыка уже не играет, но пространство гудит
всвоейтревоге,будто безлюдная дорога, по которой хотелось
уйти. Тогда Самбикин звонил в институтскую клинику испрашивал
-- есть ли сейчас срочные операции, он будет ассистировать. Ему
отвечали,чтоесть:привезлиребенкас опухолью на голове,
которая растетсежеминутнойскоростью,имальчиктемнеет
сознанием.
Самбикинвыбегалнамосковскуюулицу;трамваиуже не
ходили, по асфальтовым тротуарам звучно стучали высокие каблуки
женщин, возвращавшихся домой из театров или лабораторий, или от
любимых ими людей. Самбикин, действуя своимидлинныминогами,
быстродобегал до бауманского района, где строился медицинский
экспериментальный институт специального назначения.
Самбикин, действуя своимидлинныминогами,
быстродобегал до бауманского района, где строился медицинский
экспериментальный институт специального назначения. Институт не
был еще окончательно оборудован и сейчас в нем работалитолько
дваотделения -- хирургии и травматическое. Двор института был
заложен трубами,досками,вагонеткамииящикамиснаучным
инвентарем;забордетского масштаба, отделявший строительство
от какого-то жилищного дома, накренился и вовсе поник.
НаэтомдвореСамбикинуслышалвдругжалкуюмузыку,
тронувшуюегосердценестолькомелодией,сколько неясным
воспоминанием чего-то прожитого, оставленноговзабвении.Он
заслушалсянаминуту;музыкаигралапоту сторону бедного
забора. Самбикин влез на забориувиделпостаревшеголысого
скрипача,игравшеговбезлюдьи,вдвачаса ночи. Самбикин
прочел вывескунадвходнойдверьюдома,укоторогоиграл
музыкант:"Правлениежакта и домоуправление". Самбикин достал
рубльихотелдатьегомузыкантузаработу,носкрипач
отказался.Онсказал,что сейчас играет для себя, потому что
ему тоскливо и он может спать только на утренней заре, а до нее
еще далеко...
Околомалойоперационнойзалыужевиселидвамягких
баллонас кислородом и стояла старшая дежурная сестра. В конце
коридора, в отдельнойкомнате-боксе,вплотьзастекленнойпо
стороне,обращеннойвкоридор,больногоребенка готовили к
операции -- ему быстро брили голову две сестры. За левым ухом у
мальчика, заняв полголовы, вырос шар, наполненный горячим бурым
гноем и кровью, и этотшарпоходилнавторуюдикуюголову
ребенка,сосущуюегоизнемогающуюжизнь.Ребеноксидел на
кровати и не спал: ему было лет семь. Онсмотрелопустевшими,
уснувшимиглазамии немного поднимал руки в воздух, когда его
сердце заходилось от боли, мучаясь и не ожидая пощады.
В живомсознанииСамбикинасточнымощущениемвстала
болезньребенка,ионпотеру себя за ухом, ища шаровидную
опухоль,--вторуюбезумнуюголову,вкоторойсжимается
смертный гной. Он пошел готовиться к операции.
Переодеваясьи думая, он слышал шум в своем левом ухе, --
этогнойвголоверебенкахимическиразмывалиразъедал
последнююкостянуюпластину,защищавшуюегомозг;вуме
мальчика сейчас уже стелется туманнаясмерть,жизньдержится
ещеподзащитой костяной пленки, но в ней осталось толщины не
болеедолимиллиметраислабеющаякостьвибрируетпод
напряжением гноя.
-- Чтоон видит сейчас в своем сознании? -- спрашивал сам
у себя Самбикин про больного. -- Он видит сны, берегущие его от
ужаса... Он видит двух своих матерей, моющих его в ванне, а это
две сестры бреют его волосы. И он одного только боится:почему
двематери?.