Ты что, не видишь, какони носятся то в Нью-Йорк, то в
Бостон -- послушать оперу или поглядеть на какие-то таммасляные полотна. И
целыми ящиками заказывают себе у янки французские и немецкие книжки. А потом
дни и ночи просиживают заэтимикнижками или раздумываютбог весть о чем,
вместотого чтобыпоехать на охотуилисоставитьпартиювпокер,как
подобает настоящим мужчинам.
-- Во всем графстве никто лучше не сидит в седле, чем Эшли! -- вне себя
воскликнула Скарлетт, глубокозадетаятем,что ее любимого заподозрилив
недостатке мужественности. -- Никто, разве что его отец. И кто, как не Эшли,
всего на прошлой неделе выставил вас в Джонсборо на двести долларов в покер?
-- Откуда тебе известно, что на двести,-- калвертские мальчишки опять
распустили язык?-- сердито пробормотал Джералд. -- Эшли никому неуступит
ни в седле, ни за карточным столом -- разве я против этогоспорю, дочка? Да
и во хмелю он крепок -- любого из тарлтонских мальчишек свалит под стол. Это
все так, да только у него к этому вовсе не лежитдуша. Вот почему я говорю,
что странный он человек.
Скарлеттмолчала. Унее стало еще тяжелее на сердце.Ейнечего было
возразить отцу, она понимала, что он прав. Эшли нисколько нетянуло ко всем
этим лихим забавам, в которых он принимал участие с таким блеском. Он просто
проявлял вежливый интерес к тому, чему другие отдавали душу.
Правильно разгадав причину ее молчания, Джералд потрепал ее поплечу и
торжествующе произнес:
-- Вот видишь, Скарлетт. Ты сама понимаешь, что я прав. Ну, на что тебе
такоймуж, как Эшли? У всех у них мозгинабекрень,уэтих Уилксов.-- И
помолчав,прибавилвкрадчиво:--АТарлтоновяпросто так помянул, не
нравятся -- не надо. Они славныепарни,но если тебе больше по сердцу Кэйд
Калверт, то, по мне, и он хорош. Калверты все -- добрый народ, хоть старик и
взял себе в жены янки. Акогда пробьет мой час... Слушай, детка!Я завещаю
Тару тебе и Кэйду...
--Не пойду я заКэйда,хоть меня озолоти! -- со злостьювыкрикнула
Скарлетт. --Иперестаньтеже навязывать его мне, слышите! И не нужна мне
ваша Тара и ваши дурацкие плантации. К чему все это, если...
Она хотела сказать: "если я не могу иметь того, кого хочу", но Джералд,
ужаленныйвсамоесердцепренебрежением,скакимбылотвергнутего
великодушный дар -- егоТара,которая, не считая, разумеется.Эллин, была
ему дороже всего на свете, не дал ей договорить:
-- От васли я это слышу, Скарлетт О'Хара! По-вашему, значит, Тара--
ничего не стоящий клочок земли?..
Скарлеттупрямо мотнулаголовой. Она была так несчастна,чтоей уже
было все равно -- отец рассвирепеет, ну и пусть...
--Земля --единственное на свете, что имеет ценность, --воскликнул
Джералд, внесебяотвозмущениявоздевнад головой свои короткиеруки,
словнопризывая небов свидетели,-- потому что она-- единственное, что
вечно, и немешало бы тебе зарубитьсебе это наносу! Единственное,ради
чего стоит трудиться, за что стоит бороться.
.. и умереть!
-- Ах, папа,-- презрительномолвила Скарлетт, -- вы рассуждаете, как
настоящий ирландец!
-- А разве я когда-нибудьэтого стыдился? Напротив, яэтим горжусь. И
вы тоже наполовину ирландка, незабывайте, мисс! Адля того, укогоесть
хоть капляирландской кровив жилах, его земля --это то же,чтородная
мать. И мне сейчас стыдно затебя. Я предложил тебе в дар прекраснейшуюиз
всех земель,несчитая, конечно, графства МитвСтаром Свете, а тычто?
Презрительно фыркнула!
Джералд в своемправедномгневе распаялсявсебольшеибольше, но
что-то в потухшем лице Скарлетт заставило его изменить тон:
-- Впрочем, ты еще молода. Она еще пробудится втебе -- любовь к своей
земле. Иначе ибытьнеможет,ведь тытоже ирландка.Асейчасты еще
ребенок,иутебяоднимальчишкинауме. Станешьпостарше,сама все
поймешь...АпокаподумайнасчетКэйда,илиодного из близнецов,или
кого-нибудьиз сынков ЭванаМанро, и тыувидишь,какуюшикарнуюя тебе
закачу свадьбу!
-- Ах, папа!
НоразговорэтотужедонельзяутомилДжералда,итерпениеего
истощилось-- надо же,чтобы все это свалилосьименнонаегоплечи!И
особеннодосаднобыло то,что Скарлетт все еще казалась удрученнойпосле
того как он предложил ей на выбор лучших женихов графства иТару в придачу.
Джералдпривык,чтобы егодарыпринималисьсблагодарными поцелуямии
аплодисментами.
--Ну, хватит дуться, мисс. Кого ты изберешь себев мужья -- не имеет
большого значения, еслиэто будет джентльмен, южанин и человек достойный. А
любовь приходит к женщине уже в браке.
-- Ах, папа, какие у вас старомодные взгляды!
-- И очень правильные,кстати! Начто нам вся эта любовнаячепуха на
новомодныйманер, все эти браки по любви, как у слуг или как у янки! Лучшие
браки -- это те, когда родителисами выбирают супруга для своей дочери.Ну
разве может такая глупышка, как ты, разобраться, где хороший человек,а где
негодяй? Погляди хоть на Уилксов. Откуда в них такая сила, такое достоинство
--у всех, изпоколенияв поколение?Да потому, чтоони заключают браки
среди своей родни, женятся на двоюродных сестрах -- так уж у них заведено.
-- Ах, боже мой!-- вскричала Скарлетт. Слова отцасноваразбередили
рану, напомнив ей о неотвратимостипредстоящегосоюза.Джералд беспомощно
потоптался на месте, глядя на ее понурую голову.
-- Да ты, никак, ревешь? -- спросил он, неуклюжевзяв ее за подбородок
и стараясь запрокинуть ей голову, и сам уже чуть не плача от жалости.
-- Нет! -- выкрикнула она, резко отстраняясь от него.
-- Ты лжешь, и за это я тобой горжусь. Я рад, что в тебе есть гордость,
котенок.И завтрана этомбарбекюты должна держатьсягордо. Не хватает
только, чтобытебя подняли насмех ипо всей округе пошли сплетни, что ты
бегаешь за парнем, который никогда не предлагал тебе ничего, кроме дружбы.