Отъезд был скоропалительным, как случалось не
раз и с другими добрыми ирландцами и до него и после. Он уехал без багажа, с
двумяшиллингами в кармане,оставшимися после оплатыпроезда,икрупной
суммой, в которую была оценена его голова, -- болеекрупной, на его взгляд,
чем совершенное им нарушение закона. Ни один оранжист, еще не отправленный в
ад, не стоилв глазах британского правительства,да исамого сатаны,ста
фунтов стерлингов, но если темне менее правительство принялотак близко к
сердцусмертьземельногоагентакакого-тоанглийскогопомещика,давно
покинувшегосвоепоместье,этозначило,что ДжералдуО'Харанадлежало
бежать,ипритомпобыстрее.Правда,онобозвалземельногоагента
"оранжистским ублюдком",но это, помнениюДжералда, еще недавалотому
права оскорбительно насвистывать ему в лицо "Воды Война".
Битва нарекеВойн произошлаболее ста леттому назад,но для всех
О'Хараилюбогоизихсоседейэтогопромежуткавременикакбыне
существовало, словно только вчера их мечты и надежды, вместес их землями и
состоянием,были развеяны поветру в облаках пыли,поднятых копытами коня
трусливогоСтюарта,бежавшегосполябоя,оставивсвоихирландских
приверженцевнарасправуВиллиОранскомуиего оголтелымнаемникамс
оранжевыми кокардами.
Поэтой имногимдругимпричинамсемьяДжералдане почланужным
рассматривать трагический исход вышеупомянутой ссоры как нечто заслуживающее
серьезного внимания -- помимо, разумеется, того, что он мог повлечь за собой
серьезныепоследствиядляних. Напротяжениимногихлет семьяО'Хара,
подозреваемая в тайных антиправительственных действиях, была на дурном счету
уанглийскихконстеблей, и Джералд был не первым О'Хара, спешно покинувшим
родинупод покровом предрассветных сумерек.Онсмутнопомнил своихдвух
старшихбратьевДжеймсаиЭндрю,молчаливыхюношей,поройнеожиданно
появлявшихся ночью с какими-тотаинственнымипоручениями, порой исчезавших
на целыенедели --кнеизбывной тревогематери -- и сбежавших вАмерику
много лет назад, после того как на скотномдворе О'Хара под полом хлева был
обнаруженнебольшойскладогнестрельногооружия.Теперь обаонистали
преуспевающими торговцами в Саванне ("Одномугосподуизвестно, что этоза
городтакой", -- совздохом говаривала их мать,вспоминаясвоихстарших
отпрысков мужского пола), и молодого Джералда отослали к ним.
Матьнаскоропоцеловалаегов щеку, жаркопрошептавна ухослова
католической молитвы,отецженапутствовалего так: "Помни, из какойты
семьи,и непозволяй никомузадиратьперед тобой нос". И с этимДжералд
покинул родной кров. Пятеровысоченныхбратцеводарилиегонапрощанье
одобрительно-покровительственнымиулыбками,ибоон был вихглазахеще
ребенком,да ктомужеединственным недомеркомвэтомплеменирослых
здоровяков.
Пятеровысоченныхбратцеводарилиегонапрощанье
одобрительно-покровительственнымиулыбками,ибоон был вихглазахеще
ребенком,да ктомужеединственным недомеркомвэтомплеменирослых
здоровяков.
Отец и всепятьбратьевбыли крепкого сложения иболее шестифутов
росту, а коротышка Джералд в двадцатьодин годуже знал, что господь бог в
своейнеизреченноймудростиотпустилему всегопятьфутовичетыре с
половиной дюйма в длину. Но Джералд никогда не позволял себе на это сетовать
и -- такой уж у него был характер -- отнюдь не считал, что низкий рост может
быть для него в чем-либо помехой.Скорее дажеособенностителосложенияи
сделали его тем, чем он стал, ибо еще на пороге жизни он познал одну истину:
маленький человек должен бытькрепок, чтобы выжить среди больших. Ив этом
качестве Джералду отказать было нельзя.
Егорослые братья были немногословными,мрачноватымипарнями. Утрата
былого величия их славного рода подспудной злобой жгла их души и прорывалась
наружу язвительными шуточками.Будь Джералд такимже здоровенным верзилой,
как они, он тоже пошелбы по темному извилистому пути всех О'Хара, примкнув
к тайным мятежникам. Но Джералд был горячая голова,"задира и горлопан", по
выражению его нежной матушки, чутьчто -- лез с кулаками, и его буйный нрав
каждомумгновенно бросался в глаза. Он держался со своими могучими братьями
какмаленький,нохрабрыйбойцовыйпетухсредикрупнопородистых
представителейптичьегодвора,ибратьялюбилиегоидобродушно
поддразнивали, забавляясьего яростью, а иной раз и поколачивали, чтобыон
не слишком все же забывался и знал свое место.
Если запас знаний Джералда,с которым он прибыл в Америку, былвесьма
скуден,тосам он,вероятно, обэтомне подозревал. Даине придал бы
значения, откройему кто-нибудьна этоглаза. Мать научила егочтениюи
письму и выработала у него хороший почерк. Арифметика далась ему легко. И на
этом его образование оборвалось.Латынь онзнал постольку,посколькумог
повторитьзасвященником,чтоположено повторятьво времякатолической
мессы,а егопознанияпоисторииограничивалисьвсевозможнымифактами
попрания исконных прав Ирландии. Из поэтов онзнал только Мура, апо части
музыкимог похвалитьсянедурным знанием старинных ирландских песен.Питая
искреннее уважениеклюдям, получившимхорошееобразование,он, однако,
ничуть не страдалот недостатка собственного. Да и на что оноемубылов
этойновойстране,гдесамый невежественныйирландец мог статьбольшим
богачом? В стране, где отмужчинытребовалась только сила,выносливость и
любовь к труду.
Джеймсуи Эндрю,пристроившим его у себя в лавкев Саванне, тожене
приходилось сокрушатьсяпоповоду его необразованности. Его четкий почерк,
точность в подсчетахи хорошая торговая сметкавызывали к нему уважение, в
товремякаквздумайонпохвалитьсякакими-либопознаниямипочасти
литературы или музыки, его подняли бы на смех.