Древниедубы,ещевидавшиепробиравшихсяполесу
индейцев,обступали домсо всехсторон, простираянад его кровлей густой
зеленый шатерветвей.На лужайке, очищенной отсорняков,буйноразросся
клевер и свинорой, и Джералд следил за тем, чтобы газону оказываются должный
уход.Все в Таре -- от подъездной кедровой аллеи до белых хижин на участке,
отведенном для рабов,--выглядело солидным, прочным, сделанным на века. И
всякий раз, когда Джералд возвращался верхом домой и за поворотом дороги его
глазам открываласькрышадома, выглядывавшая из-за зеленых крондеревьев,
сердце его преисполнялось гордостью, словно он видел эту картину впервые.
Это дело его рук -- этого крепколобого, задиристого коротышки Джералда!
СовсемисоседямиуДжералдасразуустановилисьсамыедружеские
отношения. Исключение составляли только Макинтоши, чья земля примыкала к его
плантациислева, иСлэттери, чьи жалкие три акратянулись справа -- вдоль
поймы реки, за которой находились владения Джона Уилкса.
Макинтошибылиполукровками,смешанногошотландско-ирландского
происхождения,авдобавокеще оранжистами, ипоследнее обстоятельство --
будь они даже причислены католической церковью клику святых -- наложило на
них в глазахДжералдакаинову печать. Правда,они переселились в Джорджию
семьдесят лет назад, а до этого их предкижили в Каролине, нотем не менее
главаихклана,первымступивший на американскуюземлю, прибыл сюдаиз
Ольстера, и для Джералда этого было достаточно.
Это быламолчаливая угрюмаясемейка, державшаяся замкнуто, особняком:
браки они заключали только сосвоими каролинскими родственниками, и Джералд
оказался не единственным человеком в графстве, кому Макинтоши пришлись не по
душе,ибоздешниепоселенцы-- народобщительныйидружелюбный-- не
отличалисьтерпимостью по отношениюк тем, кому этих качеств не хватало. А
слухиобаболиционистскихсимпатиях Макинтошей никак не способствовали их
популярности. Правда, старик Энгусза всю жизнь не отпустил еще на волюни
одногорабаи совершил неслыханное нарушение приличий,продав часть своих
негров заезжим работорговцам, направлявшимся на сахарные плантации Луизианы,
но слухи тем не менее продолжали держаться.
-- Он аболиционист, это точно,-- сказал Джералд Джону Уилксу, -- но у
оранжиста шотландская скупость всегда возьмет верх над убеждениями.
Несколькоиначе обстоялодело со Слэттери. Будучибедняками, онине
моглирассчитыватьдаженатукрупицуневольногоуважения,которая
доставалась надолюугрюмых инезависимыхМакинтошей.СтарикСлэттери,
упрямодержавшийсязасвоинесколькоакров,несмотря нанеоднократные
предложения о продаже со стороны Джералда О'Хара и Джона Уилкса, был жалкий,
вечнохнычущий неудачник. Жена его,блеклая, неопрятная, болезненного вида
женщина, произвела на свет кучу угрюмых, пугливых, каккролики, ребятишек и
продолжала регулярно из года вгодувеличиватьих число.
Жена его,блеклая, неопрятная, болезненного вида
женщина, произвела на свет кучу угрюмых, пугливых, каккролики, ребятишек и
продолжала регулярно из года вгодувеличиватьих число. ТомСлэттери не
имел рабов и вместе с двумя старшими сыновьями судорожнопытался обработать
свой хлопковыйучасток, в то времякак его женас остальнымиребятишками
возиласьв некоем подобии огородика.Нохлопок почему-тоникак нежелал
уродиться, аовощейсогорода, благодаряплодовитостимиссисСлэттери,
никогда не хватало, чтобы накормить все рты.
ВидТомаСлэттери,обивающегопороги соседей, выклянчивая хлопковых
семяндля посева или кусоксвиного окорока,"чтобы перебиться", сталуже
привычным для глаз. Слэттери, угадывая плохо скрытое за вежливым обхождением
презрение, ненавидел соседей со всем пылом своей немощной души; однако самую
лютую ненависть вызывали в нем эти "нахальные черномазые -- челядь богачей".
Черныеслугибогатыхплантаторовсмотрелисверхувнизна"белых
голодранцев", и это уязвлялоСлэттери, а надежно обеспеченныйслугам кусок
хлебапорождал внем зависть. Егособственное существование рядомс этой
одетой, обутой,сытойи дажене лишеннойуходавстаростиили на одре
болезни челядьюказалосьему еще болеежалким.Слугипобольшейчасти
бахвалились положением своих господ и своей принадлежностью к хорошему дому,
в то время как сам он был окружен презрением.
Том Слэттеримогбы продать своюферму любомуплантатору за тройную
против ее истинной стоимости цену. Каждый посчитал бы,чтоего денежкине
пропалидаром, ибо Томбылу всех как бельмона глазу, однако самон не
находилнужнымсниматься сместа,довольствуясьтем, что емуудавалось
выручить за тюк хлопка в год или выклянчить у соседей.
Со всеми прочими плантаторами графства Джералд был на дружескойи даже
накороткой ноге. Вселица --Уилксов, Калвертов, Тарлтонов, Фонтейнов --
расплывались в улыбке,как тольковозникала на подъездной аллееневысокая
фигура набольшой белой лошади. Тотчас на столподавалосьвиски в высоких
стаканах с ложечкойсахара и толчеными листиками мяты надне. Джералд всем
внушалсимпатию, исоседяммало-помалу открылосьто, чтодети, негрыи
собаки понялиспервого взгляда:загромоподобным голосом игрубоватыми
манерамискрывались отзывчивое сердце и широкая натура, акошелек Джералда
был так же открыт для друзей, как и его душа.
ПоявлениеДжералдавсегдасопровождалосьнеистовымлаемсобаки
радостными крикаминегритят,кидавшихсяемунавстречу,отталкиваядруг
друга, корчахитрые рожи и улыбаясь во весь рот в ответна его добродушную
брань,причемкаждыйноровилпервымзавладеть брошеннымиим поводьями.
Ребятишки плантаторов забирались кнему на колени и,пока он громил на чем
светстоитбесстыдство политиканов-янки,требовали,чтобы их "покатали".