Дочери его приятелей поверялиему свои сердечные тайны, а сыновья, страшась
признатьсяродителям в карточныхдолгах,знали, что могут рассчитывать на
его дружбу в трудную минуту.
--Какжеты,шалопай эдакий, уже целый месяц неоплачиваешь долга
чести!--гремел он. -- Почему, чертпобери, ты непопросил у меня денег
раньше?
Давно привыкнув к его манере изъясняться, никто не был на него в обиде,
и молодой человек смущенно улыбался и бормотал в ответ:
--Да видите ли, сэр, мне не хотелосьобременять вас этой просьбой, а
мой отец...
-- Твой отец прекрасныйчеловек, спору нет, но очень уж строг, так что
вот, бери, и чтоб больше мы с тобой к этому разговору не возвращались.
Женыплантаторов капитулировали последними.Но после того, как миссис
Уилкс, "настоящая,--пословамДжералда,-- леди, инойраз простони
словечка не проронит", сказала как-то вечером своему мужу, заслышав знакомый
стук копыт на аллее: "Язык у него ужасный, но тем не менееонджентльмен",
-- можно было считать, что Джералд занял подобающее место в обществе.
Сам же он даже не подозревал, что емупонадобилось на это почти десять
лет, поскольку попросту не замечал косых взглядов соседей. С той минуты, как
его ногаступиланаземлюТары,он нина секунду не усомнился всвоей
принадлежности к верхам местного общества.
Когда Джералду стукнуло сорок три и он стал еще румянее и смуглее и так
раздался в плечах,чтоимелуже видзавзятогосквайра-охотника, прямо с
обложкицветного иллюстрированного журнала, унеговозниклорешение: его
бесценное поместье и распахнутые настежь сердцаи двери местных плантаторов
-- это еще не все. Ему нужна жена.
Имениюнастоятельно требовалась хозяйка.Толстой поварихе-негритянке,
переброшенной по необходимости со двора на кухню, никак не удавалось вовремя
управиться с обедом, а негритянке-горничной, снятой с полевых работ, сменить
всрокпостельноебельеи сместисмебели пыль,вследствиечегопри
появлении гостей в доме поднималасьдикая суматоха. На Порка, единственного
вТаре вышколенного слугу, было возложено общее наблюдение за челядью, но и
он, при попустительстве не привыкшего к упорядоченной жизни Джералда, стал с
годаминебрежениленив.Своимиобязанностямилакеяон,правда,не
пренебрегал, содержалкомнатуДжералда впорядке и прислуживал застолом
умелоисдостоинством,какзаправскийдворецкий,новостальном
предоставлял всему идти своим ходом.
С безошибочным природным инстинктом слуги-негрыочень скорораскусили
нрав хозяина и, зная, что собака, котораягромкобрешет, кусать не станет,
беззастенчивоэтимпользовались.Воздухтоиделосотрясалиугрозы
распродатьрабов с торгов или спустить с них шкуру, но с плантаций Тары еще
не было продано ни одного раба, итолько один получил порку-- за то,что
любимая лошадь Джералда после целого дня охоты осталась неухоженной.
Отстрогоговзглядаголубых глаз Джералда неукрылось,какхорошо
налажено хозяйство уего соседей и какумело управляются со своими слугами
аккуратно причесанные, шуршащие шелковыми юбками хозяйки дома. Ну, а то, что
они от зари до зари хлопочут то в детской, то на кухне, то в прачечной, то в
бельевой, -- это емукак-то неприходило на ум. Он видел только результаты
этих хлопот, и они производили на него неотразимое впечатление.
Неотложная необходимость обзавестисьженой стала ему окончательно ясна
однажды утром,когда он переодевался, чтобы отправиться верхом на заседание
суда,иПоркподалему любимуюплоенуюрубашку,приведеннуювстоль
плачевное состояниенеумелой починкойслужанки, что Джералду не оставалось
ничего другого, как отдать ее лакею.
-- МистерДжералд, -- сказал расстроенномухозяинуПорк,благодарно
складываярубашку,--вамнужнасупруга.Да такая, укоторойвдому
полным-полно слуг.
Джералд не преминул отчитатьПорказа нахальство,но вглубине души
знал,что тот прав. Джералд хотел иметьжену и детейи понимал, что долго
тянуть с этим делом нельзя, иначе будет поздно. Но он несобирался жениться
на ком попало, подобно мистеру Калверту, обвенчавшемуся с гувернанткой-янки,
пестовавшей егооставшихсябез материдетей.Его жена должнабыть леди,
благородная леди, с такими жеизящными манерами, как имиссисУилкс, ис
таким же уменьем управлять большим хозяйством.
Нонапутик бракувставали два препятствия. Первое: всеневесты в
графстве были наперечет. И второе, более серьезное: Джералдбыл чужеземец и
в какой-то мере"пришлый",хотя и обосновался тут десять лет назад. Оего
семьеникомуничегонебылоизвестно.Правда,плантаторыЦентральной
Джорджиинедержалисьстольобособленноизамкнуто,какаристократы
побережья, однако и здесь ни одна семья не пожелала бы выдать дочку замуж за
человека, дед которого никому не был известен.
Джералд знал, что, несмотря на искреннеек нему расположение всех, кто
с ним охотился, выпивал и толковал ополитике, ни один из них не просватает
за него свою дочь. А ему отнюдь не улыбалось, чтобы пошли слухи о том,что,
дескать,такой-то или такой-топлантатор должен был, к своемуприскорбию,
отказать Джералду О'Хара, добивавшемуся руки его дочери. Но, понимая это, он
вовсе не чувствовал себя униженным. ЧтобыДжералд О'Хара призналкого-то в
чем-то выше себя -- такого ещене бывало,да и быть не моглони при каких
обстоятельствах.Просто в этом графстве были свои чудныеобычаи,согласно
которымдевушеквыдавали замуж лишьзатех, чьи семьи прожили на Югене
каких-тодвадцать двагода,амногобольше, владелиземлей,рабамии
предавались только тем порокам, которые вошли здесь в моду в эти годы.
-- Укладывай пожитки. Мы едемв Саванну, -- сказал Джералд Порку. -- И
если таму тебяхоть раз сорветсяс языка: "Язви егодушу!" или "Дуй его
горой!", ятутже продамтебясторгов.