-- Кэррин давнопора в постель.Порк, пожалуйста,лампупониже.
Мамушка -- мой молитвенник.
Повинуясь сердитому шепоту Мамушки, Джек поставил свое опахало в угол и
принялся убирать посуду,аМамушка извлеклаизящикабуфетастаренький
молитвенникЭллин. Порк, став на цыпочки,немного отпустилцепочку лампы,
чтобы свет переместился с потолка на стол. Эллин, расправив юбку, опустилась
наколени, положила раскрытый молитвенникна край стола, исложенныедля
молитвы руки ее леглиповерх молитвенника. Джералд стална колени рядомс
ней,аСкарлетти Сьюлинзанялисвоиместа подругуюсторонустола,
подоткнув пышные юбки под колени, чтобы не так больно было стоять на твердом
полу. Кэррин из-за ее маленького роста трудно было дотягиватьсядо стола, и
она стала на колени возле стула, положив руки на сиденье. Эта поза вполне ее
устраивала, давая возможность незаметно для материнского глаза вздремнуть во
время чтения молитвы.
Шелест и шорохи в холлевозвестили о том, что слуги преклониликолени
зараскрытыми дверями столовой.Слышно было, как Мамушкагромкокряхтит,
опускаясь на колени. Порк и коленопреклоненныйдержался прямо,словно шест
проглотил;горничныеРозаиТинаопустились на колениочень грациозно,
широко раскинув по полу пестрые ситцевые юбки.Лицо кухарки под белоснежной
повязкой казалось еще болеетемным ихудым. Джек, у которого уже слипались
глаза, все же нашел в себе достаточно соображения, чтобы устроиться подальше
от Мамушкиныхщипков.Черныеглаза слуг выжидательноблестели,таккак
ежевечерняя молитвавместес белымигосподами всегда была для них главным
событием дня. Древние образы литании с их восточной красочностьюоставались
для них малопонятными, но они задевали какие-то струны в их душе,заставляя
покачиватьсявтакт, когдаониповторяли следом за Эллин:"Помилуй нас,
господи!", "Боже, милостив буди к нам, грешным!".
Эллин, закрывглаза,читала молитву.Голосее токреп, то замирал,
убаюкивая, утешая. В желтомкругу света видны были склоненные головы, когда
она произносилаблагодарственные слова за благополучие своего дома,семьи,
слуг.
Помолившись за всех обитателей Тары, за своего отца, мать, сестер, трех
своихпокойныхмладенцев изавсех"страдальцевюдоли земной".Эллин,
перебирая в длинных пальцах белые четки, начала читать молитву божьей матери
-- и словношелестветра пронесся по комнате, когдагубыбелых ичерных
зашевелились, повторяя следом за ней:
-- Пресвятая Дева Мария,моли бога занас, грешных, и ныне и присно и
во веки веков.
Икак всегда в эти минуты, Скарлеттпочувствовала, что к ней приходит
успокоение,хотя невыплаканные слезы ещежгли ей глаза. Горечьпережитого
разочарования и страх перед завтрашним днем отступили, дав место надежде. Но
губы еелишьмашинально повторяли слова молитвы, и не вера в бога принесла
ей облегчение, а торжественно-спокойноелицо матери и ее взор, обращенный к
престолугоспода,испрашивающийблагословениявсемдорогимдлянее
существам.
Скарлетт былатвердо убеждена,что небеса немогутоставаться
глухи к мольбе Эллин, когда она прибегает к ним за помощью.
Голос Эллин умолк,и настала очередь Джералда,а поскольку он никогда
неуспевалвовремянайтисвои четки,то емупришлось,читаямолитву,
украдкойзагибатьпальцы.Под егомонотонноечтениеСкарлеттневольно
отвлеклась,хотя оназнала, чтоей сейчас надлежит, как училаееЭллин,
углубитьсявсебя,допроситьсвоюсовесть,вспомнитьвсепроступки,
совершенные задень, раскаяться в нихи испросить у бога прощения, дабы он
даровал ей силы никогдаихбольше не повторять. Носердце Скарлеттбрало
верх над ее совестью.
Уронив голову на скрещенные на столе руки, чтобымать немогла видеть
еелица,онаустремилась своимипечальными мыслями к Эшли. Какможет он
думатьо женитьбе на Мелани, когда на самом-то деле любитее,Скарлетт? И
знает, чтои оналюбит его.Как можетон пособственнойволе делать ее
несчастной?
Итут внезапно совершенно новая, ослепительнаямысльсверкнулав ее
мозгу:
"Да ведь Эшли даже и не подозревает, что я влюблена в него!"
Эта мысль так поразила ее, что она едва не вскрикнула от неожиданности.
Намгновениееемозгсловнозастыл,азатем заработал слихорадочной
быстротой.
"Откудаемузнать?Явсегдадержаласьснимтакойнедотрогой,
изображала из себя такуюкисейную барышню... Он,верно, думает,чтоя не
питаю кнему ничего,кромедружескихчувств. Ну,ясно! Поэтому они не
признался мне до сихпор! Он думает,что его любовь безответна. Вот почему
он так странно смотрит на меня порой..."
Ей сразу вспомнилось, как она не раз ловила на себеэтот взгляд, когда
всерыхглазахЭшли,такихнепроницаемыхобычно,ейвдруг словнобы
открывалось что-то, и она, казалось, читала в них безнадежность и боль.
"Онубивается помне, думает, чтояувлеченаБрентом,или, может,
Стюартом, или Кэйдом. И верно,решил, что раз я все равно ему не достанусь,
почему бы не пойти навстречу желанию семьи ине жениться на Мелани. Азнай
он, что я люблю его..."
Ивоскресшаядушаее,только чтопогруженнаявбезднуотчаяния,
воспарила навершину блаженства. Вот и решение этой загадки --почему Эшли
такстранно ведет себя,почему он молчит!Он ниочем недогадывается!
Тщеславие подхлестнуложелание поверить в то,во что такхотелось верить,
желаниеповерить превратилось вуверенность. Знай Эшли, что она любит его,
он был бы у ее ног. Ей нужно только...
"Ах! -- подумалаона, сжимая пальцами пылающий лоб. -- Какая же я была
идиотка, какне подумалаобэтом! Надо найти какой-то способ открытьему
глаза.Он не женитсянаней,если узнает,что ялюблю его! Никогдане
женится!"
Внезапно онаопомнилась, заметив, что Джералдкончил читать молитву и
мать смотрит на нее.