Пошарив в ящике стола, Мэллори выудил потрепанный том «Желтых страниц» и швырнул его на стол.
– А в городе семь, а то и восемь сотен детективов. Пошелести страницами.
– Все остальные или уже заняты, или празднуют, – заявил Мюргенштюрм.
– Ты хочешь сказать, что я единственный распроклятый детектив во всем Нью‑Йорке, торчащий в своей конторе? – с недоверием спросил Мэллори.
– Так ведь нынче Новый год.
Мэллори долгое мгновение не сводил глаз с эльфа.
– Как я могу заключить, ты избрал меня отнюдь не с ходу?
– Я начал с А, – признался Мюргенштюрм.
– И добрался аж до «Мэллори и Фаллико»? Должно быть, ты занимался розысками с самого октября.
– Я весьма проворен, когда приспичит.
– Вот и уносил бы по‑быстрому свою зеленую задницу, – проговорил Мэллори, – а то заставляешь меня шевелить мозгами.
– Джон Джастин, пожалуйста, поверьте – я бы к вам ни ногой, если бы речь не шла о жизни и смерти.
– Чьей?
– Моей, – несчастным голосом сообщил эльф.
– Твоей? Эльф кивнул.
– Кто‑то хочет тебя убить?
– Дело обстоит несколько сложнее.
– Как ни странно, простых дел просто не бывает, – сухо отозвался Мэллори. – Дьявол! Я начинаю трезветь, а ведь это была моя последняя бутылка!
– Так вы мне поможете? – не унимался эльф.
– Не пори чепухи. Еще полминуты, и ты исчезнешь.
– Да не собираюсь я исчезать! – в отчаянии выдохнул эльф. – Я умру!
– Прямо здесь? – поинтересовался Мэллори, отодвигая кресло от письменного стола, словно собирался освободить место для трупа.
– На рассвете, если вы мне не поможете. Мэллори критически разглядывал Мюргенштюрма целых пару секунд.
– Чем?
– Нечто, вверенное под мою опеку, пропало, и если я не верну его до утра, то поплачусь жизнью.
– И что же это?
Мюргенштюрм устремил на него не менее пристальный взгляд.
– Вряд ли вы к этому уже готовы, Джон Джастин.
– Как, черт побери, я отыщу нечто, если даже не знаю, что это такое?! – возмутился Мэллори.
– Верно, – признался эльф.
– Ну?
Мюргенштюрм посмотрел на Мэллори, вздохнул и выпалил:
– Единорог!
– Уже и не знаю, рассмеяться тебе в лицо или дать тебе пинка под зад. Ну вот, а теперь ступай прочь и позволь мне насладиться жалкими остатками состояния опьянения.
– Джон Джастин, мне не до шуток!
– А я не поддаюсь на провокации, Моргентау.
– Мюргенштюрм, – поправил эльф.
– Мне плевать, даже если ты Рональд Рейган. Ступай прочь!
– Назовите свою цену, – возмутился Мюргенштюрм.
– За поиски единорога в Нью‑Йорке? – саркастически уточнил Мэллори. – Десять тысяч долларов в день, плюс накладные расходы.
– По рукам! – вскричал эльф, выхватывая из воздуха толстую пачку денег и швыряя ее на стол Мэллори.
– Отчего это мне кажется, что сие добро не от мира сего? – осведомился Мэллори, листая пачку новехоньких, хрустящих стодолларовых купюр.
– Уверяю вас, порядковые номера банкнот зарегистрированы в вашем министерстве финансов, а подписи вполне действительны.
– И откуда же они объявились? – недоверчиво поднял бровь Мэллори.
– От меня, – словно оправдываясь, сказал Мюргенштюрм.
– А откуда объявился ты?
– Как, простите?
– Как слышал, – не уступал Мэллори. – Видал я в этом городишке самые дикие зрелища, да только тебя среди них не было, уж будь покоен.
– Я здесь живу.
– Где?
– В Манхэттене.
– Назови адрес.
– Я сделаю лучше. Я отведу вас туда.
– И не думай, – возразил Мэллори. – Сейчас я закрою глаза, а когда открою, ни тебя, ни денег не будет, а на моем столе появятся розовые слоны.
Закрыв глаза, он сосчитал до десяти и открыл их вновь. Мюргенштюрм и деньги остались на месте.
– Это затягивается дольше обычного, – нахмурившись, заметил Мэллори.
– Любопытно, что за чертовщина была в бутылке?
– Только виски, – сообщил эльф. – Я отнюдь не порождение вашего воображения. Я проситель, отчаянно нуждающийся в вашей помощи.
– Чтобы разыскать единорога.
– Именно так.
– Просто ради любопытства: как, черт возьми, ты умудрился его потерять? В смысле, единорог ведь довольно большая штуковина, чтобы сунуть его куда‑то не туда, разве нет?
– Он был похищен, – поведал Мюргенштюрм.
– Тогда сыщик тебе не нужен.
– Как это?
– Чтобы поймать единорога, нужна девственница, верно? Ну вот, а во всем Манхэттене не осталось и пары дюжин девственниц. Просто нанеси визит вежливости каждой из них и в конце концов наткнешься на ту, что с единорогом.
– Ах, если б все было так просто! – мрачно проронил Мюргенштюрм.
– А что ж тут сложного?
– Может, в вашем Манхэттене осталось и не более двух дюжин девственниц, но в моем их тысячи, – а у меня осталось не более десяти часов.
– Секундочку, осади‑ка назад, – снова сдвинул брови Мэллори.
– Что это еще за речи про «твой и мой»? Ты живешь в Манхэттене или нет?
– Я же сказал, что живу, – кивнул эльф.
– Тогда что ты тут мне толкуешь?
– Я живу в Манхэттене, который вы видите уголком глаза, – пояснил эльф. – То и дело кто‑нибудь из вас замечает его, но когда оборачивается лицом, все пропадает.
Мэллори с усмешкой прищелкнул пальцами:
– Всего‑навсего?
– Защитная окраска, – ответил Мюргенштюрм.
– И где же этот ваш Манхэттен? За второй звездой направо и прямо до самого рассвета. [4] – а может, за радугой?
– Да прямо здесь, вокруг вас, – заявил эльф. – Это не другой Манхэттен, а скорее часть вашего, которую вы никогда не видите.
– А ты, значит, ее видишь?
Мюргенштюрм утвердительно склонил голову:
– Надо только уметь смотреть.
– Ну и как же на него надо смотреть? – спросил Мэллори, помимо воли охваченный любопытством.
– Беритесь за работу, – Мюргенштюрм указал на деньги, – и я покажу вам.
– Ни за что, – отрубил Мэллори. – Но я признателен тебе, мой маленький зеленый дружок. Когда я проснусь, я запишу весь этот разговор и пошлю его в какой‑нибудь психоаналитический журнал, пусть его разберут по косточкам. Пожалуй, еще отвалят за публикацию полсотни зеленых.
– Это ваше последнее слово? – обреченно повесил голову эльф.
– Именно.
Мюргенштюрм вытянулся во весь свой, хотя и ничтожный, рост.
– Тогда мне надо готовиться к смерти. Простите, что побеспокоил, Джон Джастин Мэллори.