Они сидели на корточках у кафельной стены, таращась на детектива красными немигающими глазищами.
– Видите? – оживился Мюргенштюрм, заметив его реакцию. – Это сущие пустяки.
– Это что еще за черти? – спросил Мэллори, уже второй раз за вечер пожалев, что не обзавелся пистолетом.
– Это метрогномы, – пояснил эльф. – Не волнуйтесь, они вас не потревожат.
– Они уже тревожат меня.
– Они не привыкли видеть здесь людей. С другой стороны, я тоже не привык видеть здесь их. Обычно они толкутся на «Таймc‑сквер», «Юнион‑сквер» или на станции «Восьмая авеню» в Гринвич‑виллидж.
– Наверно, не без причины.
– Так ведь жетоны на метро – их единственное пропитание, вот они, само собой, собираются в тех местах, где наблюдается изобилие оных. Наверное, они просто решили поразведать трущобы.
– Что за существа способны питаться жетонами на метро?! – Мэллори так и впился взглядом в гномов.
– Вот эти самые. Вас разве никогда не занимал вопрос, почему Нью‑йоркское транспортное управление продолжает ежегодно штамповать миллионы жетонов? Как ни крути, они ведь не приходят в негодность и ни на что другое не годятся. Теоретически в обращении должны находиться миллиарды жетонов, каковых, естественно, не наблюдается. Метрогномов можно считать своего рода санитарами подземки: они не дают Манхэттену затонуть под весом жетонов и дают работу сотням человек, круглый год занятых производством новых.
– А что они делают, когда не едят? – поинтересовался Мэллори.
– О, они совершенно безобидны, если вы об этом.
– Именно об этом.
– Вообще‑то говоря, они пасутся от пятнадцати до двадцати часов в сутки. Чтобы насытить одного из них до отвала, нужно довольно много жетонов. – Мюргенштюрм доверительно понизил голос. – Я слыхал, какая‑то часть метрогномов эмигрировала в Коннектикут, когда там начали делать сходные жетоны на автобус, но, должно быть, те оказались не так питательны, поскольку большинство гномов вернулось на родину.
– А как они поступили бы, если б я не швырнул им жетоны? – спросил Мэллори, поглядывая на них с опаской.
– Это как посмотреть. Мне говорили, что они чуют жетон за двести ярдов. Если б их у вас не было, гномы оставили б вас в покое.
– Но жетоны у меня все‑таки были. А что, если б я их не отдал?
– Вот уж не знаю, – признался Мюргенштюрм. – Пожалуй, можно спросить у них.
Он уже шагнул было к гномам, но Мэллори остановил его, положив ладонь эльфу на плечо:
– Это несущественно.
– Точно? – переспросил Мюргенштюрм.
– Как‑нибудь в другой раз.
– Может, оно и к лучшему. Времени у нас в обрез.
– Пожалуй, тебе стоит известить об этом транспортное управление. Поезда пока что‑то не видать.
Мюргенштюрм высунулся за край платформы, вглядываясь в тоннель.
– Не представляю, отчего он задерживается. Он должен был подойти минуты две или три назад.
– Я его вызову прямо сейчас, если хочешь, – предложил Мэллори.
– Вы? Как?
– Тебе под силу тормознуть Время. Что же, а мне по силам его подстегнуть. – Он вытащил из кармана сигарету и закурил. Не успел он сделать даже основательной затяжки, как раздался гудок и поезд подкатил к платформе. – Срабатывает безотказно, – констатировал Мэллори, швыряя сигарету на пол и растирая ее подошвой.
Двери распахнулись, и они вошли в первый из четырех вагонов поезда. Вместо привычных Мэллори рядов истертых, неудобных сидений на диво чистый вагон был оборудован полудюжиной полукруглых кожаных диванчиков, смахивающих на отдельные купе.
Пол покрывал ковер с затейливым узором, а стены – тисненые обои из бархатной бумаги.
– На линии «Четвертой авеню» сервис более высокого класса, – прокомментировал Мюргенштюрм, заметив, какое это произвело впечатление на детектива.
– Однако что‑то пассажиров не видать.
– Они наверняка в вагоне‑ресторане.
– Тут есть вагон‑ресторан? – удивился Мэллори.
– И коктейль‑бар тоже, – кивнул Мюргенштюрм. – Мне нужно, чтоб вы протрезвели.
– Да если я протрезвею, ты растворишься в воздухе, а я снова окажусь у себя в конторе.
– Вы бы перестали твердить это, а? – жалобно взмолился эльф. – А то очень скоро уверите себя, что это правда.
– Ну и что?
– А то, что когда мы столкнемся с какой‑нибудь опасностью, вы не поверите в нее и не примете соответствующих предосторожностей – С какой это опасностью? – осведомился Мэллори.
– Если б я знал, то с радостью бы вам поведал.
– Хотя бы приблизительно.
– Честное слово, не знаю, – развел руками эльф. – Просто у меня такое ощущение, что когда мы настигнем Лютика, его похититель вряд ли придет в восторг.
– Какого Лютика?
– Так зовут единорога.
– А на черта ты брал единорога, который тебе даже не принадлежал?
– Ради его защиты.
– От чего?
– От того, кто его похитил.
– А зачем кому‑то понадобилось похищать единорога?
– То ли из‑за жадности, то ли из вредности, то ли от безрассудной ненависти ко мне… Кто знает?
– Да, толку от тебя маловато.
– Если бы я знал все ответы, сыщик мне не понадобился бы, разве не так? – огрызнулся Мюргенштюрм.
– Хорошо, попробуем зайти с другой стороны. Кому единорог принадлежит?
– Отлично, Джон Джастин! – с энтузиазмом воскликнул эльф. – Это куда более удачный вопрос.
– Тогда ответь на него.
– Не могу.
– Ты не знаешь, кому принадлежит единорог?
– Совершенно верно.
– Тогда с чего ты взял, что владелец убьет тебя, если ты не заполучишь единорога до рассвета?
– О, как раз он‑то меня не убьет. У него не будет такой возможности.
– А кто же?
– Моя гильдия.
– Гильдия? Эльф кивнул.
– Мы храним ценное достояние – драгоценные камни, светозарные рукописи и всякое такое, а если не справляемся со своими обязанностями, то платим собственной жизнью. – Он скривился. – Потому‑то я вас и нанял. Я не могу вот так вот запросто заявиться в гильдию и рассказать о случившемся. Меня изрубят на котлеты.
– Когда единорог был украден?
– Около полудня. Это первый единорог, которого вверили под мое попечение. Я подумал, что ничего страшного не случится, если его оставить на пару минут одного.
– И куда же ты направился? – уточнил Мэллори. Мюргенштюрм залился темно‑зеленым румянцем.
– Об этом я бы предпочел умолчать.
– Значит, даже эльфы не чужды соблазнов.
– Я попрошу! – вспылил эльф. – Это было чудесное, крайне трогательное рандеву! Я не позволю вам низводить его до пошлой дешевки.
– Главным образом оно являло собой невероятную глупость, – кислым тоном заметил Мэллори. – Тебе не стали бы платить за охрану чертова зверя, если бы не считали, что его могут похитить.
– Эта мысль приходила мне в голову, – с несчастным видом повинился Мюргенштюрм.