Когда ему стукнуло пятьдесят, из Отдела Собачьих Ошейников был выделен самостоятельный Отдел Пряжек к Ошейникам, и эта немаловажная отрасль была поручена ему, Служащему.
Заводы ГУФа выпускали пряжки разных конструкций, размеров, цветов и артикулов - всего... мм... триста тридцать шесть типоразмеров. И Служащему приходилось координировать поставщиков сырья с изготовителями, а этих - с оптовыми базами, и так - до торгового автомата, который при опускании монеты выдавал ошейник с пряжкой желаемого типоразмера.
В комнате тысяча триста восемь бис воздвигли перегородку, пробили дверь, повесили табличку, и у нашего героя дело пошло вовсю. Но перегородку сделали за счет эксплуатации здания и не отметили на плане этажа. Именно из-за этого рокового упущения произошло то, о чем я расскажу дальше...
Наш Служащий просыпался по таймеру телевизора "Космос", брился вибробритвой "Орбита", доставал из холодильника "Аэлита" масло, творог и плавленый сыр "Сириус" и варил кофе "Галактика" на плитке "Орион".
На службу он ходил пешком - как советовал телевизор. В кабинете он надевал черные нарукавники, чтобы не протирать локти, и принимался за работу. Он следил, чтобы отчеты представлялись к первому и пятнадцатому, и координировал движение бумаг и заявок. В перерыв он ходил в кафе "Спутник", а после службы обедал в столовой "Арктур" - всегда за одним столиком.
По вечерам Служащий смотрел спортивную передачу, ужинал, потом выходил прогуляться перед сном и купить в магазине "Юпитер" булку, масло и творог. Иногда присаживался на бульваре; если с ним заговаривали о спортивных передачах, он охотно вступал в беседу, проявляя прекрасную осведомленность. По выходным дням он ходил на стадион и смотрел какую-нибудь игру.
В друзьях он не нуждался, подчиненных не имел, а начальства не видел, так как не имел для этого повода.
Иногда он встречал на улицах собак, но поскольку с самого детства относился к ним с предубеждением, то обходил их стороной, не обращая внимания на типоразмер пряжки ошейника.
Между тем в мире происходили разные события. Однажды по телевизору объявили, что с первого марта отменяется денежное обращение. Служащий не очень задумался над этим - он был очень занят: заводы в Доусонсити и в Верхних Щиграх запоздали с заявками на первое число. Но вообще-то без денег стало удобнее: не надо было зимой расстегивать пальто, чтобы достать кошелек. Теперь можно было чаще менять костюмы, но, не будучи снобом и щеголем, Служащий проявлял в этом разумную умеренность. Он даже не заметил, что после отмены денег люди стали писать, как подсчитала статистика, в сто двенадцать и семь десятых раза меньше книг и писали теперь только хорошие книги: ведь Служащий не читал их, вполне довольствуясь телевизором...
Так бы ему жить-поживать да делать свое дело, не очень важное для человечества, а с точки зрения собакпросто нехорошее дело. Впрочем, собаки несколько прямолинейно оценивают заботы людей...
Так он и жил. Ходил на работу и в столовую и смотрел спортивные передачи, изобретенные для того, чтобы люди могли изведать радость победы или горечь поражения, не вставая с поролонового сиденья.
С некоторых пор, однако, реорганизация ГУФа активизировалась. Люди неинтеллигентного, с точки зрения Служащего, труда стучали инструментами, названий которых он не знал. По коридорам носили и возили серые щиты со множеством электронных штучек, мотки проводов, волноводные трубы. По коридорам плыли незнакомые запахи... А потом наступила странная, небывалая тишина.
Всю жизнь Служащий прожил в относительном одиночестве, и оно не тяготило его. Он знал, что в Управлении множество других служащих, делающих общее с ним дело, и этого было с него достаточно. Всегда он чувствовал, что вокруг - люди.
И вдруг - странное ощущение одиночества. Коридоры Управления будто вымерли. Исчез куда-то даже швейцар, постоянно распивавший чай в гардеробе...
Как-то по телевизору показывали фильм "Один на астероиде", и Служащему запомнилось ощущение ужаса пустоты, заброшенности, беспомощности, и теперь он ежедневно испытывал это. И однажды страх одиночества дошел до того, что в перерыв он не пошел в кафе, а отправился на этаж развлечений, куда раньше ни разу не заходил.
Как и у всех служащих, у него был план Управления. Но это было, видно, старое издание, потому что он не нашел ни читальни, ни бильярдной, ни музыкального салона. Всюду только гладкие стены коридоров и двери. Дверей стало почему-то меньше, и все они были незнакомые, металлические, наглухо запертые.
Служащему стало совсем страшно. Как будто он оказался один на астероиде, среди гигантских анаэробных пауков, как в том фильме. Он заблудился в бесконечных коридорах. Мягкий пластик глушил звуки шагов. Автоматика, как обычно, гасила свет за спиной, и он теперь бежал, не оглядываясь, чтобы не видеть тьмы. Бежал, будто за ним шла погоня.
В углу, на одном из бесчисленных поворотов, он увидел стальной лом, забытый строителями. Повинуясь инстинкту, он схватил его - впервые в жизни он держал в руках такую штуку. Но в тяжести лома было нечто успокоительное - может, чувство оружия?..
Впереди резко щелкнуло, серая дверь начала открываться... Служащий, опять-таки повинуясь инстинкту, выставил вперед острие лома. Он плохо понимал, что происходит, но был готов, по крайней мере, дорого отдать свою жизнь...
Из-за двери вышел рослый парень в синем комбинезоне. Мельком глянув на Служащего, он запер дверь и пошел, помахивая чемоданчиком, насвистывая "Холодней пустыни марсианской".
Служащий опомнился. Он поспешил за парнем, громко откашливаясь, чтобы обратить на себя внимание.
- Привет! - сказал он как можно развязнее. - Что, у кого-нибудь информатор испортился?
- У кого-нибудь? - удивился парень. - Здесь никого нет. Уже давно.
- Как - нет? Я каждый день с девяти...
Парень изумленно воззрился на него:
- Извини, старший, а где, в каком отсеке?
- Не в отсеке, а в комнате тысяча тридцать восемьбис, - с достоинством произнес Служащий.
Молодой человек достал из кармана план здания и полистал его.
- Такого отсека нет, старший, - сказал он. - Ошибка на плане? Может, покажешь свой "бис"?
- С удовольствием, но я... Я немного заблудился. Вот если бы пройти к главному входу - там бы я легко нашел...
Парень поглядел на Служащего с некоторым подозрением, но пошел вперед.
Коридоры, лифты, площадки... Далеко же его занесло! Но вот и знакомые места. Служащий, радостно взвизгнув, кинулся к родной двери, распахнул ее.
За время его отсутствия информатор, принимавший отчеты с периферии, завалил пульт фестонами перфоленты. Служащий поспешно начал наводить порядок, распутывать ленту, а парень между тем с недоумением рассматривал комнату Э 1038-бис.
- Ну и ну! - сказал он. - Придется пойти к диспетчеру.
И тогда все стало ясно. Уже семь месяцев, как Главное Управление Фурнитуры полностью кибернетизировали. Но пряжки к собачьим ошейникам выпали из внимания Кибероргучетпроекта, потому что комната Э 1038-бис не была нанесена на план здания...
Конечно, если бы речь шла не о пряжках к ошейникам, а о деталях более существенных агрегатов, то давно бы уже заметили выпавшее звено и последствия планирования вручную. Но пряжки... Служащий управлялся с ними. Не так хорошо, как электронный плановик, но управлялся. Промышленность, в общем, не лихорадило.
Но звенья не должны выпадать.
В комнате Служащего установили панели с электронными штучками. И теперь не требовалось планов и отчетов ни к первым, ни к пятнадцатым числам.