Нервно дернулся лайтинг. Из дула брызнула лиловая вспышка. Второй
пилот осел; его перекошенный рот ловил воздух.
- Руки! - заорала тень. - Не глупить!
Полынов и Бергер повиновались. Собственныерукипоказалисьпсихологу
свинцовыми, когда он их поднимал.
- Что все это значит... - прошептал Бергер.
- Молчать! Кру-гом! Марш в коридор!
- Но раненый! - воскликнул Полынов.
Дуло лайтинга подтолкнуло его к выходу.
Трясущиеся пассажиры и члены судовой командыбылипроворновыстроены
вдоль стены коридора. Ошеломленному Полынову казалось, что он видит дурной
сон, в который врываются соскочившие со страницисторииэсэсовцы,аих
жертвы цепенеют от страха.
Часовой в сером глянцевом комбинезоне замер у выхода, лайтинг он держал
наперевес. Тот, на кого падал его взгляд, сжимался и бледнел.
Прошло пять минут, и десять, и пятнадцать. Дрожь передавалась отплеча
к плечу, как ток. Строем белых масок застыли лица.Кого-тобиланервная
икота.
Часовойвдругсделалшагвсторону,пропускаядетинус
непропорционально крупной,какой-точетырехугольной,словнообтесанной
взмахами топора, головой. Детина пошарил взглядом,ухмыльнулся,подошел,
переваливаясь, к крайнему в шеренге. Хозяйским движениемонобшарилего
карманы, выхватил бумажник, документы и, не глядя,швырнулихвсумку.
Обыскиваемый - холеный седоусый старик - вытянулся, страдальческиморщась
и пытаясь улыбнуться.
Большеголовый перешел ко второму, толстенькому бразильцу, который сам с
готовностью подставил карманы; к третьему, четвертому.Поведениебандита
отличала заученность автомата.Оннеторопливодвигалсявдольшеренги,
помаргивая; его сумка пухла.
У Полынова темнело вглазахотзлости.Часовойдажепривалилсяк
косяку: лайтинг он установил межног;вероятно,барановонбольшебы
остерегался, чемэтихлюдей,скованныхужасом.Онинепозаботился
подняться на площадку винтовой лестницы, а встал вдвухшагахотсвоих
жертв. Крепкий удар в челюсть Большеголовому - вот он как раз поравнялся с
Бергером; крайние бросаются на часового; тот, конечно, не успеетвскинуть
оружия; отобраны два лайтинга, с двумя бандитами покончено. Сколько ихна
корабле? - шлюпка вмещает пятерых, ну, шестерых...
Идиоты! Так близко освобождение, так немного нужно для победы - чуточку
решимости, молчаливого понимания, уверенности в соседе!Нет,безнадежно.
Здесь безнадежно. Эти бандиты знают психологию толпы, иначе они не были бы
так беззаботны.
- Я протесту-у-у-ю!
Все вздрогнули.
- Я супруга сенатора! Сенатора США! Вы... А-а-а!
Большеголовый тупо посмотрел на вопившуюдаму-онадергаласьвсем
телом, перья райской птицы прыгалинашляпке-испокойновлепилей
пощечину. Вторую, третью -совкусом.Сенаторша,раскрыврот,мотала
головой.Большеголовыйраскурилсигарету,глубокозатянулсяис
удовлетворениемпустилгустуюструюдымавлицоженщины.
Сенаторша
всхлипывала, не смея опустить руки, чтобы стереть слезы.
- Что же это такое, боже,зачем...-услышалПолыновпрерывающийся
шепот. Он чуть повернулголовуивстретилсясдетскойбеззащитностью
взгляда синих глаз.
Девушкаприкусилагубу.Большеголовыйужепоравнялсясней.Его
равнодушное лицо несколько оживилось, он внимательно осмотрел мальчишескую
фигуру девушки - у нее на переносице выступили росинки пота,-пошевелил
губами. Его толстые, с нечищеными ногтями пальцы тронули плечодевушки-
она вздрогнула, - скользнули ниже. Он засопел.
- Брось ты, сволочь! - выдохнул Полынов.
Большеголовый,отскочив,вскинуллайтинг;глазаубандитабыли
совершенно прозрачные. Упреждая выстрел, Полынов обрушил нанегобешеный
ударправойподподбородок.Приэтомонпочувствовалнеизъяснимое
удовольствие. Гремя оружием, Большеголовый шлепнулся о стену,точнокуль
грязного белья.Поверхголовчасовойудариллучомлайтинга.Какпо
команде, все рухнули на пол. Кроме Полынова идевушки.Онавцепиласьв
него, стараясь прикрыть собой от выстрела, и тем сковала бросок Полынова к
оружию Большеголового. Часовой аккуратно ловил Полынова на мушку. Тот едва
успел стряхнуть девушку. "На коленях, все на коленях..." - тоскливоуспел
подумать он.
- Отставить! - внезапно гаркнул кто-то.
Лайтингчасовогорастеряннобрякнулопол.Наплощадкевинтовой
лестницы, скрестив руки, стоял Гюисманс.
2. МОРАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА
Бандит, словно полураздавленный краб,ворочалсяуногПолынова.Он
мотал головой, разбрызгивая слюну и кровь. Его скрюченные пальцытянулись
к отлетевшему лайтингу.
Гюисманспрошествовалпокоридору,наклонилсякБольшеголовомуи
негромко сказал:
- Встать, дурак.
Ответом было рычание.
- Встать, говорю! - Гюисманс заорал так, что даже Полынов вздрогнул.
Большеголовый утих. Стоя на четвереньках, он силилсяподняться,ноу
него разъезжались колени.
Затаив дыхание все с тайной надеждой смотрели на Гюисманса. Онзаметил
взгляды и холодно улыбнулся.
- Лицом к стене! - презрительно бросил он.
И тотчас обернулся к Полынову.
- Квамэтонеотносится,любезный.Яещеневзялреваншаза
проигранную партию, не так ли?
Спокойствиеэтогосухопарогочеловекавчерном,егомгновенное
превращение из мирного миссионера в вождя бандитов было более жутким,чем
выстрелы и насилие.
Он повелительнокрикнул.Вбежалидвоевсерыхкомбинезонах.Один
подхватил Большеголового и помогтомувстать.ДругомуГюисмансчто-то
прошептал, показывая на Полынова.
Психолога схватили и повели.
...Когдазанимщелкнулзамок,Полыновнебылвсостояниини
соображать, ни радоваться неожиданному опасению.