Она слушала, сдвинувброви,уперев
свой маленький упрямый подбородок на сцепленные пальцы, и он ничего не мог
прочесть в ее взгляде - ниукора,ниодобрения.Однолишьдоверчивое
внимание. Но его постепенно сменяло отчуждение.
Полынов даже застонал. "Бог мой, если бы ты была мужчиной,ябызнал
все твои мысли наперед. Но такой вот ребенок - загадка..."
Он хотел удержаться от оправдания и не смог.
- В истории моей родины, я читал, был однажды такой случай,-Полынов
старался не смотретьнаКрис.-ТогданаРусьнавалиласьмощнаяи
беспощадная сила - татары. Они подмяли все и всех. А потомханвызвалк
себе одновременно двухкнязей.Передаудиенцией,откоторойзависело
многое, оба должны были пройти мимо очистительныхкостров.Этонебыло
издевательством,нарочнопридуманнымдляунижениякнязей.Просто
ритуальный обряд. Первый князь прошел через огонь. Второй отказался, и ему
отрубили голову. Людская память не запомнила его имени.Атого,который
прошел сквозь огонь и выторговал у хана сносный мир, знают итеперь.Это
Александр Невский, победитель шведов, немецких рыцарей,нашнациональный
герой. Он поступил...
- Как благоразумный человек, я понимаю, - перебила Крис. -Аеслибы
его уступка оказалась ни к чему, кем бы он стал тогда?
- Со стороны легко судить, - Полынов отвел взгляд, - очень.
Онпрошел,неглядянаКрис,вванную,несколькосекундтупо
разглядывал в зеркале свое лицо. "Да, надо умыться, - сказалонсебе,-
полегчает". Он сотвращениемпосмотрелнасебявзеркале.Кричиот
бессилия, кричи, нашел гдеискатьсамооправдания-убескомпромиссной
юности. Тряпка. Он-то думал, чтоегосилавсегдасним!Оказывается,
львиную часть ее он брал взаймы у других. Неужели сам по себе он такмало
стоит, когда рядом нет друзей? Хороший урок, справедливый урок.
В зеркале Полынов заметилКрис.Девушкаподошлабеззвучно.Полынов
заставил себя улыбнуться так, как нужно.Мужественная,увереннаяулыбка
старшего, знающего, как и что делать. Спокойная, ободряющая улыбка.
- Не надо! - вдруг сказала Крис.-Я...Янехотела...нехотела
обидеть...
Она потупилась.
- Ну что ты, - беспечно сказал Полынов.
- Я только подумала... - Она вскинула голову и с вызовом посмотрелана
Полынова. - Я подумала, чтоунасбольшенетвыбора,чтомыдолжны
победить! Вот...
Полынов хотел что-то сказать, но вовремя понял, что говорить ничегоне
нужно. Он протянул руку, и Крис доверчиво вложила в нее свою.
Заключение продолжалось. Никто не беспокоил Полынова никакпленника,
ни как врача, только приносившие еду охранники сделались разговорчивей.
Чаще всего появлялись двое, подобранные словно поконтрасту.Сначала,
загораживая собой дверной проем, входил беловолосый, белозубыйанглосакс;
наметанным взглядом наглых серых глаз онобшаривалкаютуилишьтогда
пропускал нагруженного судками низкорослого человека с лицом смуглым,как
обожженная глина, истольжебесстрастным.
Сначала,
загораживая собой дверной проем, входил беловолосый, белозубыйанглосакс;
наметанным взглядом наглых серых глаз онобшаривалкаютуилишьтогда
пропускал нагруженного судками низкорослого человека с лицом смуглым,как
обожженная глина, истольжебесстрастным.Сомкнувшиесягустыеброви
придавали ему мрачный вид. Пока он складывалнастолтарелкиисудки,
Грегори - так звали белого гиганта - стоял у входа, почти подпирая головой
потолок. Широко расставив ноги, он небрежнопоигрываллайтингом,словно
невзначайнаводядулотонаПолынова,тонаКрис.Насуетящегося
смуглолицего Амина он поглядывал снескрываемымпрезрением,аоднажды,
когда тот уронил вилку и наклонился, лениво наподдал емуногойподзад,
так что тот въехал подстол.ЭтонесказанноразвеселилоГрегори,но,
по-видимому, совсем не тронуло жертву.
Полынов пользовался любым случаем, чтобы разговорить эту странную пару.
В отношении Амина успех былневелик.Казалось,ничтонезаботило,не
волновало этого неграмотного, забитого крестьянина, словновырванногоиз
средневековья и волшебством перенесенного на ультрасовременный космический
лайнер. Ничто, кроме беспрекословногоиточногоисполненияполученного
приказа.
Мир Грегори был куда шире. Похохатывая, тот судовольствиемвспоминал
неоколониальные войны,вкоторыхучаствовал,бесчисленныекабачки,в
которых пил, жрал и любил. Единственное, что его восхищало на свете, - это
онсам.Онгордилсясвоимимускулами,своимипохождениями,своим
бесстрашием и своей жестокостью так, что Крис кипелаотвозмущения.Она
никак не могла понять, почему Полынов с охотой слушает всю эту мерзость.
- Это же профессиональныйинтерес,-отшучивалсяон.-Любопытный
экземпляр человека разумного, разве не так?
- Просто бандит.
- Второй, Амин, тоже бандит. Однако какая разница! И какое сходство!
- Не верю, что Амин тоже бандит. Он такой несчастный!
- Еслиемуприкажутзадушитьребенка,онэтосделает,твой
несчастненький.
- Не верю.
- Хотел бы я ошибиться... Ты права, сам он этогонесделает.Какне
сделает автомат, пока в него не вложена программа.
- Он человек, а не автомат.
- Человек, который равнодушен к издевательствам, уже не человек.
- Мне противны твои расспросы этих... Мне неприятно, как ты говоришьо
человеке, словно это машина...
- Нет, Крис, тебе противно, что я при тебе лезу вдерьмо.Ноябуду
делать это. Я буду стараться, чтобы Грегори со смаком рассказывал мне, как
он жег деревушки, а вместе с ними стариков и женщин. И буду вслушиваться в
молчание Амина, которое пугает меня не меньше, чем откровенностиГрегори.
Так надо.
- Тогда позволь мне затыкать на это время уши.
Но Крис была не способна долго злиться, и утраченное на время понимание
возвращалось к ним вновь, иэтопомогалоимдержатьсявседни,пока
длилось заключение и одиночество, не теряясамообладания,неподдаваясь
бесцельным мыслям в часы, когда со всех сторон подступала тишина,изредка
прерываемая звуком близящихся шагов.