Он был в чистой белой рубахе и держал под мышкой
очень опрятную курточку из лилового ратина.
Лицо у этого юноши было такое белое, а глаза такие кроткие, чтослегка
романтическому воображению г-жи де Ренальпредставилосьсперва,чтоэто,
бытьможет,молоденькаяпереодетаядевушка,котораяпришлапроситьо
чем-нибудь господина мэра. Ей стало жалко бедняжку, стоявшую уподъездаи,
по-видимому,нерешавшуюсяпротянутьрукукзвонку.Г-жадеРеналь
направилась к ней, забыв на минуту о томогорчении,котороепричинялаей
мысль о гувернере. Жюльен стоял лицом к входной двери и невидел,какона
подошла. Он вздрогнул, услыхав над самым ухом ласковый голос:
- Что вы хотите, дитя мое?
Жюльен быстро обернулся и, потрясенный взглядом, полным участия,забыл
на миг о своем смущении; он смотрел на нее, изумленный ее красотой, ивдруг
забыл все на свете, забылдаже,зачемонпришелсюда.Г-жадеРеналь
повторила свой вопрос.
- Я пришел сюда потому, что я должен здесь быть воспитателем, сударыня,
- наконец вымолвил он, весь вспыхнув отстыдазасвоислезыистараясь
незаметно вытереть их.
Госпожа де Реналь от удивления не могла выговорить ни слова; они стояли
совсем рядом и гляделидругнадругаЖюльенуещеникогдавжизнине
приходилось видеть такого нарядного существа, а ещеудивительнеебылото,
что эта женщина с белоснежным лицом говорила с ним такимласковымголосом.
Г-жа де Реналь смотрела на крупные слезы, катившиеся сначала по этимужасно
бледным, а теперь вдруг ярко зардевшимсящекамкрестьянскогомальчика.И
вдруг она расхохоталасьбезудержноивесело.Совсемкакдевчонка.Она
смеялась над самой собой и просто опомниться не могла от счастья.Как!Так
вотонкаков,этотгувернер!Аона-топредставляласебегрязного
неряху-попа, который будет орать на ее детей и сечь их розгами.
- Как, сударь, - промолвила она, наконец, - вы знаете латынь?
Это обращение "сударь" так удивилоЖюльена,чтоондаженаминуту
опешил.
- Да, сударыня, - робко ответил он.
Госпожа де Реналь была в таком восторге, что решилась сказать Жюльену:
- А вы не будете очень бранить моих мальчиков?
- Я? Бранить? - переспросил удивленный Жюльен - А почему?
- Нет, право же, сударь, - добавила онапослемаленькойпаузы,ив
голосе ее звучало все больше и больше волнения, - вы будете добры к ним,вы
мне это обещаете?
Услышать снова, что его совершенновсерьезназывает"сударем"такая
нарядная дама, - это поистине превосходило все ожиданияЖюльена;какиебы
воздушные замки он ни строил себе в детстве, он всегда былуверен,чтони
одна знатнаядаманеудостоитегоразговором,покананемнебудет
красоваться роскошный военный мундир.
А г-жа де Реналь,сосвоейстороны,
была введена в полнейшее заблуждение нежным цветомлица,большимичерными
глазами Жюльена и его красивыми кудрями, которыенаэтотразвилисьеще
больше обычного, потому что он по дороге, чтобы освежиться, окунул головув
бассейнгородскогофонтана.Ивдруг,кеенеописуемойрадости,это
воплощениедевическойзастенчивостиоказалосьтемстрашнымгувернером,
которого она, содрогаясь за своих детей, рисовала себе грубым чудовищем! Для
такой безмятежной души, какою была г-жа де Реналь, стольвнезапныйпереход
от того, чего она так боялась, к тому, что онатеперьувидела,былцелым
событием. Наконец она пришла в себя и с удивлением обнаружила, чтостоиту
подъезда своего дома с этим молодым человеком впростойрубахе,исовсем
рядом с ним.
- Идемте, сударь, - сказала она несколько смущенным тоном.
Еще ни разу в жизни г-жедеРенальнеслучалосьиспытыватьтакого
сильного волнения, вызванного столь исключительно приятным чувством, никогда
еще не бывало с ней, чтобы мучительное беспокойство и страхи сменялись вдруг
такой чудесной явью.Значит,еехорошенькиемальчики,которыхонатак
лелеяла, не попадут в руки грязного, сварливогопопа!Когдаонавошлав
переднюю, она обернулась к Жюльену, робко шагавшему позади. На лице егопри
виде такого роскошного дома изобразилось глубокое изумление, и отэтогоон
показался еще милее г-же де Реналь. Она никакнемоглаповеритьсебе,и
главным образом потому, что всегда представляла себе гувернера не иначе, как
в черном костюме.
- Но неужели это правда, сударь? - промолвила она снова, останавливаясь
и замирая от страха. (А что, если это вдруг окажется ошибкой, - а она-то так
радовалась, поверив этому! - Вы в самом деле знаете латынь?
Эти слова задели гордость Жюльена ивывелиегоизтогосладостного
забытья, в котором он пребывал вот уже целые четверть часа.
- Да, сударыня, - ответил он, стараясь принять как можно более холодный
вид - Я знаю латынь не хуже, чем господин кюре, а иногда он по своей доброте
даже говорит, что я знаю лучше его.
Госпоже де Реналь показалось теперь, что у Жюльена очень злое лицо - он
стоял в двух шагах от нее. Она подошла к нему и сказала вполголоса:
- Правда, ведь вы не станете в первые же дни сечь моих детей, даже если
они и не будут знать уроков?
Ласковый, почти умоляющий тон этой прекрасной дамы так подействовална
Жюльена, что все его намерения поддержатьсвоюрепутациюлатинистамигом
улетучились. Лицо г-жи де Реналь было так близко,усамогоеголица,он
вдыхал аромат летнего женского платья, а это былонечтостольнеобычайное
для бедного крестьянина, что Жюльен покраснел до корней волосипролепетал
едва слышным голосом:
- Не бойтесь ничего, сударыня, я во всем буду вас слушаться.
Ивоттолькотут,втуминуту,когдавесьеестрахзадетей
окончательно рассеялся, г-жа де Реналь сизумлениемзаметила,чтоЖюльен
необыкновенно красив.