Отцу Шелану показалось, чтовсеэто
свидетельствует только осуетнойгорячности,отнюдьнепохожейнатот
священный огонь, которому надлежит пылать в душе юного служителя церкви.
- Друг мой, - сказал он ему, -длявасбылобымноголучшестать
добрым,зажиточнымдеревенскимжителем,семьянином,почтенными
образованным, чем идти без призвания в священники.
Жюльен сумел очень хорошо ответить на эти увещевания:онговорилкак
раз то, что нужно, то есть выбирал именно те выражения, какиебольшевсего
подходят ревностному семинаристу; но тон, какимвсеэтопроизносилось,и
сверкавший в его очах огонь, который он не умел скрыть, пугали отца Шелана.
Однако неследуетделатьизэтогокакие-либонелестныевыводыо
Жюльене: он тщательно продумывал свои фразы, исполненныевесьматонкогои
осторожного лицемерия, и для своего возраста справилсясэтимнетакуж
плохо. Что же касается тона и жестов, то ведь он жил среди простыхкрестьян
и не имел перед глазаминикакихдостойныхпримеров.Вдальнейшем,едва
только он обрел возможность приблизитьсякподобногородамастерам,его
жестикуляция сделалась столь же совершенной, сколь и его красноречие.
Госпожа де Реналь удивлялась, отчего это ее горничная, стехпоркак
получиланаследство,ходиттакаяневеселая:онавидела,чтодевушка
беспрестанно бегает к кюре ивозвращаетсяотнегозаплаканная;вконце
концов Элиза сама заговорила с ней о своем замужестве.
Госпожа де Реналь занемогла; ее кидало то в жар,товозноб,иона
совсем лишилась сна; она только тогда и была спокойна,когдавиделавозле
себя свою горничную или Жюльена. Ни о чем другом она думатьнемогла,как
только о них, о том, как они будут счастливы, когда поженятся.Этотбедный
маленький домик, где они будутжитьнасвоюрентувпятьсотлуидоров,
рисовался ей в совершенно восхитительных красках.Жюльен,конечно,сможет
поступить в магистратуру в Брэ, в двух лье от Верьера, и втакомслучаеу
нее будет возможность видеть его время от времени.
Госпоже де Реналь стало всерьез казаться, что онасходитсума;она
сказала об этом мужу и вконцеконцовдействительнозаболелаислегла.
Вечером, когда горничная принесла ей ужин,г-жадеРенальзаметила,что
девушка плачет. Элиза теперь ужасно раздражала ее, и она прикрикнула на нее,
но тут жепопросилаунеепрощения.Элизаразрыдаласьи,всхлипывая,
сказала, что, ежели госпожа позволит, она ей расскажет свое горе.
- Расскажите, - отвечала г-жа де Реналь.
- Ну так вот, сударыня, он отказал мне; видно, злые люди наговорили ему
про меня, а он верит.
- Кто отказал вам? - произнесла г-жа де Реналь, едва переводя дух.
- Да кто же, как не господин Жюльен? - рыдая,промолвиласлужанка.
-
Господин кюре как уж его уговаривал;господинкюреговорил,чтоемуне
следует отказывать порядочной девушке из-за того только, чтоонаслужитв
горничных. А ведь у самого-то господина Жюльена отец простой плотник,даи
сам он, пока не поступил к вам, на что жил-то?
Госпожа де Реналь уже не слушала: она была до того счастлива, чточуть
не лишилась рассудка. ОназаставилаЭлизунесколькоразповторить,что
Жюльен в самом деле отказал ей, и чтоэтоужеокончательно,инечегои
надеяться, что он еще может передумать и принять более разумное решение.
- Я сделаю еще одну,последнююпопытку,-сказалаг-жадеРеналь
девушке, - я сама поговорю с господином Жюльеном.
На другой день после завтрака г-жа де Реналь доставила себе несказанное
наслаждение, отстаивая интересы своей соперницы только затем, чтобы вответ
на это в течение целого часаслушать,какЖюльенсноваисноваупорно
отказывается от руки и состояния Элизы.
Жюльен мало-помалу оставил свою осмотрительную уклончивость ивконце
концов очень неглупо отвечал на благоразумныеувещеванияг-жидеРеналь.
Бурный поток радости, хлынувший в еедушупослестолькихднейотчаяния,
сломил ее силы. Она лишилась чувств. Когда она пришла в себя и ее уложилив
ее комнате, она попросила оставитьееодну.Онабылаохваченачувством
глубочайшего изумления.
"Неужели я люблю Жюльена? - спросила она, наконец, самое себя.
Это открытие, которое в другое время вызвало бы у нее угрызение совести
и потрясло бы еедоглубиныдуши,теперьпоказалосьейпросточем-то
странным, на что онавзиралабезучастно,какбысостороны.Душаее,
обессиленнаявсемтем,чтоейпришлосьпережить,сталатеперь
нечувствительной и неспособной к волнению.
Госпожа де Реналь хотела было заняться рукоделием,нотутжеуснула
мертвым сном, акогдапроснулась,всеэтопоказалосьейужнетаким
страшным,какдолжнобылобыказаться.Оначувствоваласебятакой
счастливой, что не способна была видеть что-либо в дурномсветеЭтамилая
провинциалка, чистосердечная и наивная, никогда нерастравляласебедушу,
чтобы заставить ее острее ощутить какой-нибудь неизведанный оттенокчувства
или огорчения. А до того как в доме появился Жюльен, г-жа де Реналь, целиком
поглощенная бесконечными хозяйственными делами, которые за пределамиПарижа
достаются в удел всякойдобройматерисемейства,относиласьклюбовным
страстям примерно так, как мы относимся к лотерее: явноенадувательство,и
только сумасшедший может верить, что ему посчастливится.
Позвонили к обеду; г-жа де Ренальвспыхнула,услыхавголосЖюльена,
возвращавшегося с детьми. Она уже научилась немножко хитрить, с тех поркак
полюбила, и, чтобы объяснить свой внезапный румянец, начала жаловаться,что
у нее страшно болит голова.