"Этот негодныймальчишка,-подумалон,-создалсебенекоторую
репутацию у меня в доме; Вально, пожалуй, возьмет его к себе, а не то он же-
нится на Элизе - ив том и в другом случаеонвтайнебудетсмеятьсянадо
мной".
Однако, несмотря на эти весьма резонные рассуждения, недовольствог-на
де Реналя разразилось грубой бранью, которая мало-помалу разозлилаЖюльена.
Г-жа де Реналь едва удерживалась от слез. Как только поднялись из-застола,
она подошла к Жюльену и, взяв его под руку, предложила пойтипогулять;она
дружески оперлась на него. Но на все, что бы ни говорила ему г-жа де Реналь,
Жюльен только отвечал вполголоса:
- Вот каковы они, богатые люди!
Господин де Реналь шел рядом с ними, и егоприсутствиеещеусиливало
ярость Жюльена. Он вдруг заметил, что г-жа деРеналькак-тослишкомявно
опирается на него; ему стало противно, он грубо оттолкнул ее и отдернул свою
руку.
К счастью, г-н де Реналь не заметил этой новойдерзости,еезаметила
только г-жа Дервиль; приятельница ее расплакалась. Как раз в эту минутуг-н
де Реналь принялся швырять камнями в какую-то крестьянскую девочку,которая
осмелилась пойти запретной дорожкой, пересекавшей дальнийконецфруктового
сада.
- Господин Жюльен, умоляю вас,возьмитесебявруки;подумайте,у
всякого ведьбываетдурноенастроение,-поспешилазаметитьемуг-жа
Дервиль.
Жюльен холодно смерил еевзглядом,исполненнымсамогобезграничного
презрения.
Этот взгляд удивил г-жу Дервиль, но он удивил бы ее еще больше, если бы
она догадалась, что, собственно, он хотел им выразить: она прочла бывнем
что-то вроде смутной надежды насамуюяростнуюместь.Несомненно,такие
минуты унижения я создают робеспьеров.
- Ваш Жюльен прямо какой-то неистовый, я его боюсь, - сказала тихо г-жа
Дервиль своей подруге.
- Как же ему не возмущаться?-отвечалата.-Послетогокакон
добился, что дети делают такие поразительные успехи, что тут такого, если он
одно утро не позанимался с ними? Нет, правду надосказать,мужчиныужасно
грубый народ.
Первый раз в жизни г-жа де Реналь испытывала чтото похожеенажелание
отомстить своему мужу. Лютаяненавистькбогачам,котороюсейчаспылал
Жюльен, готова была вот-вот прорваться наружу.Ксчастью,г-ндеРеналь
позвал садовника и принялся вместеснимзагораживатьколючимипрутьями
запретную тропинку через фруктовый сад. Жюльен не отвечал ни слова на все те
любезности, которые расточались ему во время прогулки. Едватольког-нде
Реналь удалился, как обе приятельницы, ссылаясь на усталость, взялиЖюльена
с обеих сторон под руки.
Оншелмеждудвумяженщинами,раскрасневшимисяотволненияи
замешательства. Какой удивительный контраст представляла рядомснимиего
высокомерная бледность, егомрачный,решительныйвид!Онпрезиралэтих
женщин и все нежные чувства на свете.
"Будь у меня хоть пятьсот франков в год, - говорилонсебе,-чтобы
только хватило на учение! Эх, послал бы я его к черту!"
Погруженный в эти недобрые размышления,онедваудостаивалвнимания
любезности обеих подруг, а то немногое, что достигало его слуха,раздражало
его, казалось лишенным смысла, вздорным, беспомощным - одним словом,бабьей
болтовней.
Чтобы только говорить о чем-нибудь и как-то поддержатьразговор,г-жа
де Реналь между прочим упомянула отом,чтомужееприехалсегодняиз
Верьератолькопотому,чтокупилуодногофермеракукурузнуюсолому
(кукурузной соломой в этих краях набивают матрацы).
- Муж сейчас уже не вернется сюда, - добавилаг-жадеРеналь.-Он
позвал лакея и садовника,итеперьонивтроембудутперетряхиватьвсе
матрацы в доме. Сегодня утром они набили всематрацывовторомэтаже,а
сейчас отправились в третий.
Жюльен переменился в лице; он как-то странно поглядел на г-жу де Реналь
и, ускорив шаг, быстро увлек ее вперед. Г-жа Дервиль не стала их догонять.
- Спасите меня, - сказал Жюльен г-же де Реналь. - Вы одна только можете
это сделать. Вы ведь знаете, этот лакей до смерти ненавидит меня.Ядолжен
вам признаться: у меня хранится портрет, он спрятан в матраце.
Услышав это, г-жа де Реналь внезапно побледнела.
- Только вы одна можете сейчас войти в мою комнату. Пошарьте как-нибудь
незаметно в самом углу матраца, с той стороны, где окно, - вы нащупаететам
маленькую коробочку: гладкая черная картонная коробочка.
- Ив ней портрет? - вымолвила г-жадеРеналь,чувствуя,чтоунее
подкашиваются ноги.
Жюльен, заметив ее убитый вид, тотчас воспользовался этим.
- У меня к вам еще одна просьба:сделайтемилость,сударыня,умоляю
вас, не глядите на этот портрет - это моя тайна.
- Тайна? - шепотом повторила г-жа де Реналь.
Но хотя она выросла среди спесивых людей, чванившихся своимбогатством
и не помышлявших ни о чем, кроме наживы, любовь, пробудившаяся в этойдуше,
уже научила еевеликодушию.Какнижестокоонабылауязвлена,онас
самоотверженнойготовностьюсталарасспрашиватьЖюльенаокое-каких
подробностях,которыеейбылонеобходимознать,чтобывыполнитьего
поручение.
- Хорошо, - сказала она, уходя, - значит, маленькая круглаякоробочка,
совсем гладкая, черная?
- Да, да,сударыня,-ответилЖюльентемжесткимтоном,который
появляется у людей в минуты опасности.
Бледная, точно приговоренная к смерти, она поднялась на третий этаж.В
довершение ко всем этим нестерпимым мукам она вдругпочувствовала,чтоей
вот-вот сделается дурно; но сознание, что она должна помочь Жюльену, вернуло
ей силы.
"Я во что бы то ни стало должна достать этукоробку",-сказалаона
себе.