Ей с детства внушили, что она очень богата, иона
считала, как нечто само собой разумеющееся, что и Жюльен так жебогат,как
она. Она любила его в тысячу раз больше жизни, она любила бы его, дажеесли
бы он оказался неблагодарным, обманщиком, и деньги в ее глазах ровноничего
не значили.
Но Жюльен, разумеется, и не догадывался об этом. Он точно с облаковна
землю упал, увидеввдругеенахмуренныеброви.Однакоонвсе-такине
растерялся и, тут жеприсочинивчто-то,далпонятьэтойзнатнойдаме,
сидевшей рядом с ним на дерновой скамье, что эти слова, которые он ей сейчас
нарочно повторил, он слышал еще в тот раз,когдаходилвгорыксвоему
приятелю лесоторговцу. Вот как они, мол, рассуждают, эти нечестивцы!
- Не надо вам водиться с такими людьми, - сказала г-жа деРеналь,все
еще сохраняя на своем лице, только что дышавшемсамойглубокойнежностью,
холодновато-брезгливое выражение.
Этинахмуренныебровиг-жидеРенальили,вернее,раскаяниев
собственной неосторожности нанесли первый удар иллюзиям Жюльена "Онадобрая
и милая, - говорил он себе, - и она действительно меня любит, но она выросла
в неприятельском лагере. Разумеется,онидолжныбоятьсясмелых,честных
людей, которые, получив хорошее образование, никуда не могут пробитьсяизза
отсутствия средств. Что сталось бы со всеми этими дворянчиками, если бынам
только позволили сразиться с ними равным оружием! Вот,предположим,ямэр
города Верьера, человек благонамеренный, честный, - таков ведь, всущности,
и г-н де Реналь. Но, ах, как бы они у меня все полетели - и этотвикарийи
господинВальносовсемиихплутнями!Воткогдасправедливость
восторжествовала бы в Верьере! Уж не таланты же ихпомешалибымне.Ведь
сами-то они словно впотьмах ходят".
Счастье Жюльенавэтотденьмоглобыдействительностатьчем-то
прочным. Но у нашего героя не хватило смелости быть искренним до конца. Надо
было проявить мужество и ринуться вбой,нонемедленно.Г-жадеРеналь
удивилась словам Жюльена, потому что люди ее круга беспрестаннотвердилио
том, что следует опасаться появления нового Робеспьераиименноизсреды
чересчур образованных молодых людей низшего сословия. Г-жа деРенальдолго
еще сохраняла холодный вид и, как казалось Жюльену, явно намеренно.Аона,
высказав сгоряча свое возмущение по поводу такихнеуместныхречей,теперь
думала только о том, не сказала ли она ему нечаянно чего-нибудь обидного.И
это-то огорчение и отражалось теперьнаеелице,обычнодышавшемтакой
чистотой и простосердечием, в особенности когда она была счастлива, вдали от
всяких докучных людей.
Жюльен больше "ж не позволял себемечтатьвслух.Онсталнесколько
спокойнее и, не будучи уже столь безумно влюблен, считал теперь, чтоходить
на свидания в комнату г-жи де Реналь,пожалуй,действительнонеосторожно.
Пускай лучше она приходит к нему: ведь если кто-нибудь из слуг и увидит ее в
коридоре, у нее всегда найдется что сказать: мало ли у нее какие могутбыть
причины!
Но и это тоже имело свои неудобства.
Пускай лучше она приходит к нему: ведь если кто-нибудь из слуг и увидит ее в
коридоре, у нее всегда найдется что сказать: мало ли у нее какие могутбыть
причины!
Но и это тоже имело свои неудобства. Жюльен достал через Фуке кое-какие
книги, о которых сам он, молодой богослов,непосмелбыизаикнутьсяв
книжной лавке. Он только ночью и решался читать. И частенько бывало, что ему
вовсе нехотелось,чтобыегочтениепрерывалосьночнымпосещением,в
предвкушении которого еще так недавно, до этого разговора в саду, он вряд ли
был способен взяться за книгу.
Благодаря г-же де Реналь длянеготеперьоткрылосьмногоновогов
книгах. Он не стеснялся расспрашивать ее о всяких мелочах, незнаниекоторых
ставит в тупик ум молодого человека, не принадлежащего к светскому обществу,
какими бы богатыми дарованиями он ни был наделен от природы.
Это воспитание силою любви, которое велось женщиной, ввысшейстепени
несведущей, былодлянегоистиннымсчастьем.Жюльенусразубыладана
возможность увидеть общество таким, каким оно было в товремя.Умегоне
засорялся рассказами о том, каково оно было в давние времена, две тысячи лет
тому назад, или даже каких-нибудь шестьдесят лет назад, во временаВольтера
и Людовика XV. У неготочнозавесаупаласглаз!Каконобрадовался!
Наконец-то ему станет понятно все, что происходило в Верьере.
Напервыйпланвыступилиразныечрезвычайнозапутанныеинтриги,
завязавшиеся еще два года тому назад вокруг безансонского префекта.Интриги
эти поддерживались письмами из Парижа, и от самых чтонинаестьвеликих
людей. А все дело было в том, чтобы провести г-на деМуаро,-аэтобыл
самый набожный человек во всей округе - немладшим,астаршимпомощником
мэра в городе Верьере.
Соперником его был некий очень богатый фабрикант, которого надо было во
что бы то ни стало оттеснить на место младшего помощника.
Наконец-то Жюльену стали понятны все те намеки, к которым онраньшес
удивлением прислушивался на званых обедах, когда к г-ну де Реналю съезжалась
вся местная знать. Это привилегированное общество былочрезвычайноглубоко
заинтересовано в том, чтобы должность старшегопомощникадосталасьименно
этому человеку, о кандидатуре коего никто, кроме них, во всем городе, атем
паче либералы, даже и не подозревал. Такое важное значение придавалось этому
по той причине, что, как всемизвестно,восточнуюсторонуглавнойулицы
Верьера надлежало расширить более чем на девять футов, ибо этаулицастала
проезжей дорогой.
Так вот, если бы г-ну де Муаро, владевшемутремядомами,подлежащими
сносу, удалось занять место старшего помощника, а впоследствии и мэра,коль
скоро г-на де Реналя проведут в депутаты, онбы,разумеется,когданадо,
закрыл глаза, и тогда дома, выходившие на общественнуюдорогу,подверглись
бы только кое-каким незначительным перестройкам и, таким образом,простояли
бы еще сто лет. Несмотря на высокое благочестие и несомненную честность г-на
де Муаро, все были твердо уверены, что он окажетсядостаточнопокладистым,
ибо у него было много детей.