Большие,черные,полныеслезглаза
Жюльенавстретилисьспронизывающимисерымиглазамистарогоплотника,
которые словно старались заглянуть ему в самую душу.
V
СДЕЛКА
Cunctando restituit rem.
Enmus. [3]
- Отвечай мне, проклятый книгочей, да не смей врать, хоть ты безэтого
и не можешь, откуда ты знаешь госпожу де Реналь? Когда это тыуспелсней
разговориться?
- Я никогда с ней не разговаривал, - ответил Жюльен. - Если якогдаи
видел эту даму, так только в церкви.
- Так, значит, ты на нее глазел, дерзкая тварь?
- Никогда. Вы знаете, что в церкви я никого, кромебога,невижу,-
добавил Жюльен, прикидываясь святошей в надежде на то, что это спасет его от
побоев.
- Нет, тут что-то да есть, - промолвил хитрый старик и на минуту умолк.
- Но из тебя разве что выудишь, подлый ты ханжа? Ну, как бы там ни было, а я
от тебя избавлюсь, и моей пиле это только на пользупойдет.Как-тоужты
сумел обойти господина кюре или кого там другого, что онитебеотхлопотали
недурное местечко. Поди собери свой скарб, и я тебя отведукгосподинуде
Реналю. Ты у него воспитателем будешь, при детях.
- А что я за это буду получать?
- Стол, одежду и триста франков жалованья.
- Я не хочу быть лакеем.
- Скотина! А кто тебе говорит про лакея? Да я-то что ж, хочу,чтоли,
чтоб у меня сын в лакеях был?
- Ас кем я буду есть?
Этот вопрос озадачил старика Сореля: он почувствовал,чтоеслибудет
продолжать разговор, это может довести до беды; он накинулсянаЖюльенас
бранью,попрекаяегообжорством,инаконецоставилегоипошел
посоветоваться со старшими сыновьями.
Спустя некоторое времяЖюльенувидел,каконистояливсевместе,
опершись на топоры, и держали семейный совет Он долго смотрелнаних,но,
убедившись, что ему всеравнонедогадаться,очемидетречь,обошел
лесопилку и пристроился по ту сторону пилы, чтобы его не захватили врасплох.
Ему хотелось подумать на свободе об этой неожиданной новости, которая должна
была перевернуть всю его судьбу, но он чувствовал себя сейчас неспособным ни
на какую рассудительность, воображение его то и дело уносилось ктому,что
ожидало его в чудесном доме г-на де Реналя.
"Нет, лучше отказаться отвсегоэтого,-говорилонсебе,-чем
допустить, чтобы меня посадили за одинстолсприслугой.Отец,конечно,
постарается принудить меня силой;нет,лучшеумереть.Уменянакоплено
пятнадцать франков и восемь су; сбегу сегодня же ночью,ичерездвадня,
коли идти напрямик, через горы, где ни одного жандарма ивпоминенет,я
попаду в Безансон; там запишусь в солдаты, а не то так и в Швейцариюсбегу.
Но только тогда ужничеговпереди,никогдаужнедобитьсямнезвания
священника, которое открывает дорогу ко всему".
Но только тогда ужничеговпереди,никогдаужнедобитьсямнезвания
священника, которое открывает дорогу ко всему".
Этот страх оказаться за одним столом с прислугой вовсе не был свойствен
натуре Жюльена. Чтобы пробить себедорогу,онпошелбыиненатакие
испытания. Он почерпнул это отвращение непосредственно из "Исповеди"Руссо.
Это была единственная книга, при помощи которой его воображение рисовало ему
свет. Собрание реляций великой армии и "Мемориал СвятойЕлены"-воттри
книги, в которых заключался его Коран. Он готов был на смерть пойтизаэти
три книжки. Никаким другим книгам он не верил.Сословстарогополкового
лекаря он считал, что все остальные книги насвете-сплошноевранье,и
написаны они пройдохами, которым хотелось выслужиться.
Одаренный пламенной душой, Жюльенобладалещеизумительнойпамятью,
которая нередко бывает и у дураков. Чтобы завоеватьсердцестарогоаббата
Шелана, от которого, как он ясно видел, зависело все его будущее, онвыучил
наизусть по-латыни весь Новый завет; он выучил таким же образом икнигу"О
папе" де Местра, одинаково не веря ни той, ни другой.
Словно по обоюдному согласию, Сорель и его сын незаговаривалибольше
друг с другом в течение этого дня. К вечеру Жюльен отправился к кюре на урок
богословия; однако он решил не поступать опрометчиво и ничего не сказалему
о том необыкновенном предложении, которое сделалиегоотцу"Авдругэто
какая-нибудь ловушка? - говорил он себе. - Лучше сделать вид, чтояпросто
забыл об этом".
На другой день рано утром г-н де Реналь послал за старикомСорелем,и
тот,заставивподождатьсебячасок-другой,наконецявилсяи,ещене
переступив порога, стал отвешивать поклоны и рассыпаться в извинениях. После
долгих выспрашивании обиняками Сорель убедился, что его сын будет обедатьс
хозяином и с хозяйкой, а в те дни, когда у них будут гости,-вотдельной
комнате с детьми Видя, что господину мэру прямо-таки не терпитсязаполучить
к себе его сына, изумленный и преисполненный недоверия Сорель становился все
более иболеепридирчивыми,наконец,потребовал,чтобыемупоказали
комнату, где будет спать его сын.Этооказаласьбольшая,оченьприлично
обставленная комната, и как раз принихтудаужеперетаскиваликроватки
троих детей.
Обстоятельство это словно что-то прояснило для старого крестьянина;он
тотчас же с уверенностью потребовал,чтобыемупоказалиодежду,которую
получит его сын. Г-н де Реналь открыл бюро и вынул сто франков.
- Вот деньги: пусть ваш сын сходит кгосподинуДюрану,суконщику,и
закажет себе черную пару.
- А коли я его от вас заберу, - сказал крестьянин,вдругпозабыввсе
свои почтительные ужимки, - эта одежда ему останется?
- Конечно.
- Ну, так, - медленно протянул Сорель. - Теперь, значит,намостается
столковаться только об одном: сколько жалованья вы ему положите.