Я встретила тебя, и так сильно
захотелось свободы и, кроме того, триста миллионов лир, но не думаю, чтобы я была серьезна. Конечно, если ты будешь уговаривать меня и скажешь,
что готов уронить его, не думаю, что стала бы тебя отговаривать!
- Я не собираюсь уговаривать тебя! Наоборот, лучше бы ты отказалась от этой идеи. Не воображай, что ты можешь избежать неприятностей только
потому, что красива!
- Дэвид, не сердись, я не стала бы ничего говорить, если бы знала, что ты так расстроишься.
- Это было бы убийством! Неужели ты не понимаешь, Лаура? Бруно имеет такое же право на жизнь, как ты, я, да и все люди.
Она покачала головой:
- Я не согласна с тобой, но не хочу спорить. Повторяю, забудь, я говорила не всерьез.
- Если бы кто-нибудь нас услышал...
- Да, это звучит плохо. Но ведь нас никто не подслушивал. Это была всего лишь только мечта. Я мечтала о смерти Бруно - это так легко во
сне.
Я никому никогда ничего подобного не скажу. Я буду терпелива.
- Да уж лучше бы.
Я подошел к окну и стал смотреть на залитое лунным светом озеро.
- Поспи, еще рано, - сказал я.
- Не думаю, что я сейчас в состоянии уснуть. Я, пожалуй, вернусь на виллу. Если мы сейчас уснем, то можем проспать. Как ты смотришь на то,
что я уйду сейчас, а, дорогой?
Еще несколько часов назад я так ждал ее прихода и ни за что не поверил бы, что обрадуюсь ее уходу.
- Да, наверное, будет лучше тебе уйти.
- Хорошо. - Она улыбнулась. - Ты веришь в безопасность, Дэвид?
- Не будем об этом.
- Ладно.
Она выскользнула из постели. Я отвернулся, слушая шорох ее одежды - она одевалась, и уставился в окно на озеро.
- Ты рассердился, Дэвид? Я повернулся:
- Нет, конечно. Все в порядке.
- Я рада. Просто хочу, чтобы ты был счастлив.
- Да.
- Я скоро опять приду.
- Да.
Она не подошла ко мне. В одно мгновение мы вдруг стали чужими.
У двери Лаура остановилась, послала мне воздушный поцелуй. Ее фиалковые глаза были безжизненны, а улыбка - холодной. Я внезапно осознал,
что не я один хотел бы остаться в одиночестве.
Больше я так и не уснул.
Глава 4
На следующее утро, выполнив свою обычную работу, я спустился в гараж почистить огромный шестиместный “альфа-ромео”. Моя голова всегда лучше
работала, когда руки были заняты, а мне было о чем подумать.
Поведение Лауры поразило меня, ночью я был уверен, что она говорила серьезно, но сейчас, в этот яркий солнечный день, весь ночной разговор
показался мне простой болтовней.
После ее ухода я долго размышлял и пришел к убеждению в серьезности ее намерений относительно Бруно. Я даже решил, что она намеренно
выбрала меня в убийцы своего мужа и что это было единственной причиной нашего знакомства в кафедральном соборе. Но сейчас я упорно убеждал себя,
что ночной разговор - пустая болтовня.
Я снова и снова мысленно перебирал в памяти каждое слово, сказанное Лаурой.
Она была так спокойна и холодна. Она просто не осознавала, что
говорит. Человек, обдумывающий убийство, не был бы так хладнокровен. Нет, она не могла держать в голове такие мысли! Это был просто один из
моментов отчаяния и безумного желания избавиться от ночных кошмаров, которые обязательно исчезают с первыми лучами утреннего солнца.
Но разговор как заноза сидел в моей душе. Он растревожил меня.
Она говорила о трехстах миллионах лир. Половина - ей, половина - мне.
Я невольно думал о том, что можно сделать с этими деньгами. Я мог бы купить паспорт и, наконец, стал бы опять свободен. Мне не надо было бы
переходить на другую сторону улицы, завидев полицейского.
"Ты мог бы случайно поскользнуться!” - сказала она. Да, я мог бы поскользнуться. Это очень даже легко. Пол мозаичный, скользкий... Я упал
бы. Я думал о хрупком, изнуренном теле Бруно. От такого удара он умер бы быстрее, чем от выстрела в голову.
Мой лоб покрылся испариной.
Теперь каждый раз, когда я буду поднимать его, в моей голове будет постоянно мелькать мысль, что если я случайно поскользнусь, то стану
обладателем ста пятидесяти миллионов лир.
Да, Лаура сыграла со мной плохую шутку. Червь сомнения вполз в мое сердце. Но это было бы убийством. Я не мог пойти на убийство. Я не хотел
даже думать об этом.
Я оторвался от полировки, чтобы вытереть пот с лица.
- О, Дэвид...
Лаура напугала меня. Я вздрогнул и, резко обернувшись, выронил банку с полиролью. Она стояла в своем белом купальнике, крутя в тонких
пальцах белую купальную шапочку. Лицо бледное, под глазами залегли темные круги.
Она натянуто улыбнулась:
- Извините. Я не хотела напугать вас.
- Мои нервы немного расшатались, - ответил я, нагибаясь, чтобы поднять банку. - Вы появились, как привидение!
- Я собираюсь сегодня по магазинам в Лавено. Катер готов?
- Да.
- Я хочу, чтобы вы поехали со мной. Мне нужен помощник, чтобы нести вещи. Будьте готовы отправиться через час.
- Хорошо.
Она повернулась и пошла вниз по каменным ступеням к плавательному бассейну, вызывающе покачивая бедрами.
Я стоял и смотрел ей вслед, чувствуя, как мурашки бегут по коже.
Через час Лаура спустилась на пирс. Она выглядела прелестно в легком платьице цвета зеленого яблока и большой соломенной шляпе. Белые
сетчатые перчатки и белые туфли подчеркивали изящество платья, делая ее похожей на модель дорогого кутерье.
- Я сама поведу катер, - сказала Лаура, как только мы отъехали от пирса.
Я освободил ей место перед штурвалом, а сам сел сзади.
Она вела катер прекрасно, на высокой скорости. Держась вдали от берега, мы миновали Рено, затем Сьерро. Внезапно она сбавила скорость и
повернула катер в сторону небольшой пещеры, скрытой склонившимися к самой воде ивами. Она подвела катер под деревья и аккуратно причалила к
берегу. И только тогда оглянулась и посмотрела на меня.
- Я хотела поговорить с тобой, Дэвид.
- Да, ты хотела бы... - начал я и остановился, выжидая.
- Этот ночной разговор оттолкнул нас друг от друга! Это так ужасно!
- Мы говорили о страшных вещах!
- Ты что, действительно решил, что я хочу избавиться от Бруно?
- Я слышал, как ты это сказала мне.