Я недоуменно посмотрел на Симону:
- Какие бумаги?
- Да вы не волнуйтесь. Я знаю вашу проблему. Торрчи сказал, что вам нужен паспорт. Я никому не скажу об этом.
- Я просил Торрчи достать мне паспорт. И он говорил, что мог бы достать паспорт. Но цена оказалась слишком высокой, у меня нет таких денег.
- Ни у кого сегодня нет денег, - мрачно изрекла Симона. - Торрчи отказался купить мне шляпку.
Я снизил скорость, мы въезжали в парк, и я остановился напротив входа в Кастелло-Сфорца.
- Не угостите меня сигаретой? Хочется курить, - сказала Симона. Вытянула ноги, продемонстрировав мне прекрасной формы колени. - Торрчи
сказал вам, что я снова работаю.
Я подал Симоне сигарету.
- Да, он сказал, что вас пригласили позировать. Симона кивнула:
- Она вообще-то старая дура и совсем не умеет рисовать, но хорошо платит. Я даже открыла в банке счет, откладываю на старость.
- Это хорошо.
Она помолчала, а потом, искоса взглянув на меня, спросила:
- Сколько Торрчи заплатил вам за бриллиантовую брошь?
- А я возвратил ее синьоре.
Она недоверчиво покачала головой:
- Скажите, обещаю, я не проговорюсь Торрчи, мне очень хочется знать. За это я позволю вам поцеловать меня, но только скажите, сколько он
вам заплатил.
- Симона, вы прелесть. - Я не мог удержаться от улыбки. - Но я в самом деле не продал брошь Торрчи.
Она нахмурилась:
- Я очень хорошо целуюсь. Я знаю, как угодить мужчинам. Так сколько он вам заплатил?
- Симона, повторяю, я ее не продавал! Я отдал брошь синьоре, и давайте перестанем говорить на эту тему.
- Почему вы хотите меня обмануть? - рассердилась Симона. - Брошь у него! Я ее видела, хотя Торрчи и прячет ее от меня. Мне только хочется
знать, сколько он вам заплатил.
- Что вы говорите? - удивился я и внимательно посмотрел на Симону, насколько она серьезна. - У Торрчи именно эта брошь?
- Я видела, как он рассматривал ее, когда думал, что я сплю.
- Это, должно быть, другая брошь, Симона. Симона разозлилась:
- Нет, именно та самая. Когда он ушел, я обшарила всю квартиру и нашла ее. Та самая. Так за сколько вы ее продали?
Я покачал головой:
- Нет, я не продавал брошь Торрчи, я уже говорил вам об этом.
Глаза Симоны загорелись злым огоньком. Она, ничуть не стесняясь, сунула руку под блузку и почесала под мышкой.
- Это брошь синьоры, которая ездит на “альфа-ромео”?
- Да, а что?
- Тогда она сама продала ее. Я шла к Торрчи, а от нашего дома отъехала машина. За рулем сидела женщина. Женщина за рулем такой шикарной
машины. Не часто такое встретишь.
- Вы не вспомните, когда это было? Размышляя, Симона наморщила лоб:
- В прошлый вторник после обеда. Так... Я заходил к Торрчи на следующий вечер, а спустя несколько часов Лаура рассказала мне о странных
условиях завещания Бруно. Я сопоставил факты и понял, что Лаура решила продать брошь и этим подкупила Торрчи. Он назвал ей цену за паспорт.
Лаура решила соблазнить меня именно этой суммой и тем самым толкнуть на преступление.
Он назвал ей цену за паспорт.
Лаура решила соблазнить меня именно этой суммой и тем самым толкнуть на преступление.
- Какого цвета машина? - спросил я, с трудом сдерживая охвативший меня гнев.
- Темно-синяя.
- Вспомните, Симона, нет ли над ветровым окном голубого солнечного козырька? Она кивнула:
- Да. И, кроме того, я запомнила серебряный талисман - голова льва. Это была машина Лауры.
- Может, вы узнаете у синьоры, сколько Торрчи заплатил ей? - спросила Симона. - Для меня это очень важно. У нас с Торрчи договоренность: с
любого бизнеса, который он имеет, мне десять процентов. Он частенько пытается обмануть меня, когда думает, что я не узнаю о его сделках.
- Попробую. - Я решил закрыть эту тему. - Если узнаю, позвоню.
- Обещаете?
- Сделаю все, что можно. Симона взглянула на свои часы:
- Пожалуйста, синьор Дэвид, отвезите меня на Пьяцца Пьемонте, я могу опоздать.
Я молчал, а голова лихорадочно работала. На Пьяцца Пьемонте я остановился, открыл дверцу, предлагая Симоне выйти.
- Вы ничего не скажете Торрчи о нашем разговоре? - спросила Симона.
- Вряд ли я его увижу. У меня встреча с Джузеппе.
Симона помолчала, потом, посмотрев на меня, убежденно изрекла:
- Вы напрасно теряете время. Могли бы гораздо интереснее провести его, например, найти себе хорошенькую девочку. В знак уважения к вам даже
могу порекомендовать вам свою подружку.
Я покачал головой:
- Джузеппе, хоть и старая развалина, но он, в конце концов, надежнее.
Я доехал до собора, припарковал машину и отправился к Пьеро. Он вышел ко мне поболтать, но я заказал не слишком много еды и поэтому
задержался ненадолго.
В третьем часу я добрался до квартиры Торрчи, поднялся на четвертый этаж, уверенный, что он, как всегда, в эти часы дома, забарабанил в
дверь.
Торрчи открыл сразу. От моего взгляда не ускользнуло, что он слегка опешил, увидев меня, но тут же его круглая, толстая физиономия
расплылась в улыбке, и он широко распахнул дверь.
- Синьор Дэвид! Не ожидал вас увидеть! Входите. У меня еще сохранилось немножко того хорошего шотландского виски.
Я вошел, закрыл за собой дверь и встал в коридоре. В моей руке за спиной я крутил прихваченный по дороге дверной болт.
- Случайно оказался поблизости, Торрчи, и подумал, может, есть новости о паспорте. Вы виделись с Джакопо?
Торрчи кивнул.
- Сегодня утром, но, - он пожал плечами, - этот хапуга уперся на своем. Он говорит, что за подобный риск шестьсот пятьдесят тысяч еще
небольшая цена.
Я прошел в комнату и сел.
- Торрчи, вы помните бриллиантовую брошь, которую я вам показывал? - спросил я спокойно. Лицо Торрчи застыло в изумлении.
- Да, синьор. Что-нибудь случилось?
- Я знаю, она теперь у вас. У него дрогнула рука, и он расплескал виски, которое в этот момент разливал по стаканам.
- Нет, у меня ее нет, - сказал Торрчи, отводя глаза от моего взгляда.
- Синьора отдала ее вам. Да?
- Ну что вы! - сказал он, ставя стаканы на стол.