Только через мой труп - Рекс Стаут 2 стр.


Вулф отрывисто бросил:

- Вас зовут Лофхен? Но разве бывает такая фамилия?

Ее ресницы чуть дрогнули.

- И все же меня зовут именно так, - ответила девушка, слегка улыбнувшись. - Может, вы считаете, что это совпадение? Сами посудите, зачем

раздражать американцев фамилией вроде Кральевич?

- Так ваша фамилия Кральевич?

- Нет.

- Впрочем, неважно. - Казалось, Вулф чем-то раздосадован, хотя я не видел никаких причин для его раздражения. - Вы пришли, чтобы повидаться

со мной?

Губы мисс Лофхен приоткрылись, и она фыркнула.

- Вы говорите прямо как монтенегрец, - заявила она. - Или черногорец, если вам, как и всем американцам, больше нравится такое название.

Правда, вы не очень похожи на жителя Черногории, ведь наши люди растут вверх, и только вверх, а не вширь, как вы. Зато, когда вы говорите, я

чувствую себя почти дома. Именно так черногорцы и обращаются к девушке. Это из-за того, чем вы питаетесь?

Я отвернулся, чтобы не пришлось давить ухмылку. Вулф прогромыхал:

- Чем я могу вам помочь, мисс Лофхен?

- Ах да. - В ее глазах опять плеснулась тревога. - Стоило мне вас увидеть, и я забыла все на свете. Я, конечно, наслышана о вас, только вы

совсем не похожи на знаменитость. Вы больше похожи на... - Она замялась, потом сложила губки бантиком и продолжила:

- Ну, все равно, просто вы очень известны и когда-то жили в Черногории. Как видите, я немало знаю о вас, Hvala Bogu. Так вот, я хочу нанять

вас - из-за одной крупной неприятности.

- Я боюсь...

- Это не у меня неприятности, - быстро пояснила девушка. - Дело в моей подруге, она не так давно приехала в Америку. Ее зовут Нийя Тормик.

- Длинные черные ресницы затрепетали. - Мы вместе работаем в школе Николы Милтана на Сорок восьмой улице. Может, знаете? Школа танцев и

фехтования. Не слышали?

- Я знаком с Милтаном, - сердито ответил Вулф. - Как-то раз мы встречались в ресторане моего друга Марко Вукчича. Но, боюсь, в настоящее

время я слишком занят...

- Мы с Нийей хорошие фехтовальщицы. Мы учились у Корсини в Загребе - на рапирах, саблях и шпагах. Ну, а уж танцы - это совсем просто.

Лэмбет-уок мы выучили минут за двадцать, а богачей мы обучаем ему за пять уроков, за хорошую плату. Только платят Николе Милтану, а нам

перепадает уже не так много. Поэтому сейчас, когда Нийя влипла в эту глупейшую неприятность, мы не можем себе позволить заплатить вам так же

много, как, наверное, вам платят другие, но в разумных пределах... Ведь мы же из Загреба. Беда, в которую попала Нийя, нешуточная, хотя она

совершенно ни в чем не виновата, она ведь не какая-нибудь воровка, это дураку ясно. Но ее могут посадить в тюрьму, так что, пожалуйста,

поторопитесь...

Вулф скривился, всем своим видом показывая, как ему, при его стойком отвращении к работе, невыносимы уговоры, да еще когда счет в банке

исчисляется пятизначной цифрой. Пытаясь остановить жестом ладони поток слов посетительницы, он увещевал:

- Но я же говорю вам, я сейчас слишком занят...

Она не обратила на его слова ни малейшего внимания.

- Я пришла к вам вместо Нийи, потому что у нее сегодня очень ответственный урок, а нам с ней необходимо сохранить работу.

Но, конечно, вам

нужно встретиться с ней самой, так что вы должны отправиться в школу Милтана - он как раз сегодня назначил там встречу, чтобы разобраться с

происшедшим. Право же, сущая нелепица, какую только можно вообразить, - предположить, что Нийя способна залезть кому-то в карман и украсть

бриллианты, - но будет просто ужасно, если все кончится так, как говорит Милтан, - если бриллианты не будут возвращены... впрочем, подождите...

я же должна вам рассказать...

Я открыл рот от изумления. Обычно, когда в одиннадцать утра Вулф приходит в кабинет после того, как два часа провел в оранжерее на ногах,

он усаживается в кресло перед подносом с пивом, которое приносит Фриц, слушая мои мелкие колкости, и сдвинуть его с места в это время совершенно

невозможно. Но сейчас он поднимался с кресла; и поднялся, заметьте! С неясным бормотаньем, которое можно было принять и за извинение, и за

проклятие, не взглянув ни на нее, ни на меня, он прошествовал вон из кабинета через дверь, ведущую в прихожую. Мы проводили его глазами, после

чего чужестранка повернулась ко мне я в первый раз увидел, что глаза ее широко раскрылись.

- Он что, заболел? - резко спросила она.

Я покачал головой и пояснил:

- Обычная выходка в его стиле, хотя вам может показаться, что это какое-то заболевание. Правда, ничего определенного в его недомогании не

найти - вроде там сотрясения мозга или коклюша. Однажды, когда в том кресле, где вы сейчас сидите, находился один уважаемый юрист... что, Фриц?

Дверь, которую закрыл за собой Вулф, открылась снова, и на пороге возник Фриц Бреннер. Судя по его лицу, он был сбит с толку.

- Пожалуйста, Арчи, выйди на минутку на кухню.

Я поднялся и, извинившись, вышел. В кухне на большом покрытом клеенкой столе были разложены заготовки для обеда, но, ясное дело, Вулфом не

завладело внезапное любопытство к приготовлению пищи. Он стоял за холодильником, с лицом, описать которое я не берусь, и резко приказал мне,

едва я вошел:

- Выпроводи ее!

- Господи! - Я решил, что могу позволить себе немного его подначить. - Она же пообещала заплатить в разумных пределах, разве нет? Такая

девушка растопила бы сердце даже крокодилу! Если вы по ее глазам прочли, что ее подруга Нийя и в самом деле стибрила те стекляшки, вы могли бы,

по крайней мере...

- Арчи. - Едва ли не впервые я видел Вулфа настолько раскипятившимся. - Я всего один раз в жизни удирал со всех ног, от одной особы - дамы

из Черногории. Это случилось много лет назад, но каждый мой нерв помнит все, как сейчас. Я не желаю и не берусь описывать свое состояние, когда

эта черногорка нежным голосом проблеяла "Hvala Bogu". Выпроводи ее!

- Но ведь не...

- Арчи!

Я понял, что дело безнадежно, хотя понятия не имел, в самом ли деле он ударился в панику или просто юродствует. Я плюнул на все и,

вернувшись в кабинет, остановился перед черногоркой.

- Мистер Вулф очень сожалеет, но он не сможет помочь вашей подруге. Он слишком занят.

Она слегка откинула голову, чтобы посмотреть на меня. Дыхание ее участилось, а рот приоткрылся.

- Как не сможет - он должен! - Она вскочила, и я отступил на шаг под ее сверкающим взглядом. - Мы же из Черногории! Она... моя подруга...

она... - Негодование душило ее.

- Я все сказал, - непреклонно оборвал я.

Назад Дальше