- Будем надеяться, что это так.
Она быстро прошла мимо, поцеловав меня в щеку, и исчезла.
Взявшись руками за голову, я понял, что это следовало предвидеть. Нужно было оставаться в своем АТС.
Через несколько минут, немного успокоившись и придя в себя, я устало посмотрел на то, что успела напечатать Вал. Все пестрело ошибками. Но
теперь мне уже на все было наплевать. Пусть Видаль краснеет за работу своей жены.
Оставшиеся заявки я стал печатать сам. Все было закончено к двадцати двум часам.
Роду я застал дома за телевизором.
- Поздновато, - заметила она, не отрываясь от экрана.
Я направился на кухню и огляделся. Никаких признаков еды.
- Ты что-нибудь купила? - спросил я громко.
- Нет, забыла. Не мешай смотреть.
Смешав себе огромную порцию виски с содовой, способную свалить лошадь, и открыв банку консервированных бобов, я съел все это, даже не
разогревая.
Наконец, программа закончилась, и Рода появилась на кухне.
- Что же это твоя миссис Видаль отвечает за тебя по телефону? Браво. Ты достиг успеха.
Я этого ожидал, так как всегда правильно оценивал проницательность Роды.
- Она случайно зашла в кабинет. Я передавал по телексу сведения, ну и она взяла трубку.
- Так, так. Значит, случайно оказалась в кабинете? Кого ты дурачишь? Ты же говорил, что этой суки там нет!
- Не будь такой вульгарной, Рода. Я имел в виду, что миссис Видаль часто разъезжает с мужем, но, конечно, не все время. Сейчас они дома.
Она зашла спросить, понравился ли мне кабинет.
- Это ты мне говоришь - не будь вульгарной? Да это же она вульгарна, твоя потаскушка, со всеми ее деньгами и драгоценностями.
- Говори что хочешь, а я пошел спать. Я чертовски устал.
Я хотел выйти, но она загородила проем двери.
- Ах, устал! Еще бы! - завизжала она. - Ты думаешь, я верю тому, что ты до сих пор работал? Да, но только в постели с этой шлюхой. Со мной
что-то ты так долго не работаешь, все время ссылаешься на усталость. Теперь понятно, откуда она у тебя.
Мне не следовало пить так много виски. То, что я сделал, было совсем не в моем характере. Я ударил ее с размаху по лицу так сильно, что
она, зашатавшись, отлетела в комнату и там грузно свалилась на пол. Я прошел мимо нее в спальню, сел на кровать и закрыл лицо руками. Через
несколько минут она вошла и начала раздеваться. Время от времени у нее прорывались глухие рыдания. Подавленный собственным отчаянием, я этого
совсем не замечал. Роды не существовало. Реально существовала только мысль, что мы не сможем быть с Вал вместе в доме Видаля, что нужно
придумать какой-то план и вырвать ее оттуда.
Вдруг до меня, как бы издалека, донесся голос Роды:
- Я не должна была говорить так с тобой. Клей. Я вполне заслужила это.
Возможно, она думала, что меня проймут ее извинения, что я обниму ее. Но я этого не сделал, а только сдержанно сказал:
- Ладно, забудем.
Позже, когда мы молча лежали рядом в темноте, она дотронулась до меня, но и отстранил ее со словами:
- Не сейчас, давай спать. Я действительно устал.
Я действительно устал.
В 6.30 я соскочил с кровати, стараясь не разбудить ее. Побрившись и умывшись, я вышел на кухню и сварил кофе. Хлеба не было, но сигареты
она все же не забыла купить. Через пару минут появилась она сама:
- Почему ты встал так рано?
- У меня много работы. Постарайся вспомнить о продуктах, когда будешь возвращаться вечером домой.
- Клей! Я хочу, чтобы ты бросил эту работу. Я очень прошу тебя об этом.
Ты сделал ошибку.
Внутренне почувствовав, что она права, я все же сказал:
- Тебе ведь нравится твоя машина? Значит, мне нужно работать. До вечера, - и я ушел.
Вал пришла на работу в 10.15. Она, видимо, чувствовала за собой вину, потому что смущенно сказала:
- Извини, дорогой, за опоздание. Поздно легли спать, и я проспала.
Я же работал уже с 7,30. Обработал шесть заявок, отпечатал маршруты, договорился о рейсах и билетах. Оставалось оформить только четыре
визы.
- Опять все упирается в задержку с получением виз. Вал.
Попробуй ты поговорить с Лукасом о рассыльном.
- Я не могу это сделать, он меня не послушает.
- Тогда мы обойдемся без него. Я уже связался с агентством по найму. У них есть студент на каникулах, который готов работать рассыльным за
шестьдесят долларов в неделю.
Сказав это, я тотчас же передал по телексу условия и просьбу Видалю.
- Теперь с этим покончено, - сказал я. - Если твой муж откажется платить, тогда я буду делать это из своего жалованья. У нас нет другого
выхода.
- Ему это не понравится.
- Очень жаль... Скажи мне. Вал, кто все эти люди, путешествующие за его счет?
- Это его сотрудники. Они собирают для него информацию самого различного экономического и политического характера. Он ее обрабатывает и
выгодно использует.
- А ты знаешь, что его кредиты снижены повсюду с шести месяцев до одного?
Это вызывает беспокойство и говорит о неустойчивости его положения. Отсюда и недоверие к нему. Говорят, что он накануне краха. Пока,
правда, это только разговоры.
Она провела кончиком языка по пересохшим губам.
- Да, но он ворочает миллионами.
- Это еще ничего не значит. У него ничего нет под этими миллионами. Вам ведь почти ничего не принадлежит. Все это крайне неустойчиво. Я
думаю о тебе. Вал. Что ты будешь делать в случае краха? А похоже, что дело идет к этому.
- Не может быть. Он слишком проницателен и хитер. Нельзя перехитрить дьявола: он видит дальше всех.
Зажужжал коммутатор, и голос Дайера произнес, что нам направлено еще три заявки на поездки. Когда девушка принесла их. Вал уселась за
пишущую машинку и снова стала дергать мои нервы своим сбивчивым и медленным печатанием.
Больше невозможно было это выносить.
- Вал! Так больше нельзя. Ты совсем утратила навыки печатания. Ты сама видишь, дорогая, что мы не справляемся. Я не хочу тебя обидеть,
но...
Она прислонилась к машинке, и тело ее затряслось от рыданий.
- Вал, прости меня, я не хотел расстраивать тебя. Успокойся. Давай поищем выход из создавшегося положения.