Уроды?
Мост между людьми и богами?
Песнопевец Орфей, ни разу в жизни не обагривший рук чужой кровью; убийцы-Пелопиды Атрей и Фиест; праведник Эак, безумец Беллерофонт, лгун Тантал, Персей-Горгоноубийца; непредсказуемый Автолик, упрямый Кастор; он сам, Амфитрион Персеид, дети его, Алкид и Ификл, воюющие сейчас с дылдой-Поликтором, чья мамаша на всех перекрестках трезвонит о своем происхождении от Вакха-Диониса и в подтверждение этого увязалась бегать с менадами...
Герои?
Все?
Полубоги, боги на четверть, на треть, на одну пятую... отцы, сыновья, внуки, правнуки?
Зачем мы?
Зачем мы все?!
...За последние три года, прошедшие со дня основания новой палестры, у Амфитриона часто находилось время для размышлений. Жизнь текла размеренно и спокойно, не отягощенная происшествиями, боги забыли про семивратные Фивы, перестав баловать их своим опасным вниманием; Амфитрион был богат, знатен, прославлен и взыскан судьбой, счастлив женой и детьми, любим друзьями...
Все это было правдой.
Как правдой было еще и то, что он до сих пор не научился прощать обиды и гордиться милостью с чужого плеча, чье бы оно ни было, это плечо.
Просто Амфитрион научился жить под острием невидимого меча.
А еще он узнал о приступах безумия у Алкида - случавшихся регулярно, два-три раза в год.
Через шесть месяцев после начала занятий Алкида прихватило прямо в палестре; к счастью, это произошло почти на закате, когда кроме задержавшихся у сломанной колесницы Амфитриона с сыновьями вокруг никого не было. К счастью - потому что попытавшись скрутить беснующегося Алкида, Амфитрион был отброшен в сторону, затылком ударился об угол колесничного основания и на миг потерял сознание.
Очнувшись, он увидел Ификла, склонившегося над обессиленным братом и не стал спрашивать, кто остановил Алкида, или того демона, что сидел в Алкиде.
С этого дня Амфитрион, подобно Алкмене, никогда не путал мальчишек, различая их мгновенно и безошибочно; и еще с этого дня он перестал приносить жертвы Гере.
"Поколение героев", - снова подумал Амфитрион.
Поколение проклятых?
2
- Душно, - зачем-то повторил Автолик, звонко хлопая себя по волосатой груди.
Амфитрион кивнул.
Гимнасий взорвался множеством голосов и шумом грандиозной потасовки.
- Дружки Поликтора из умывальни вернулись! - расхохотался Автолик. Ну, сейчас начнется!.. держитесь, Амфитриадики!
Амфитрион поднялся на ноги, подмигнул Автолику и Кастору, затем многозначительно приложил палец к губам и, шагнув в сторону, спрятался за углом гимнасия.
Вовремя - дверь зала внезапно распахнулась, наружу вылетели двое разгоряченных мальчишек и тут же принялись захлопывать злополучную дверь и подпирать ее увесистым поленом (видимо, припасенным заранее).
Захлопнули.
Подперли.
И завизжали от восторга, как визжат только в восемь лет.
- Так-так, - зловеще произнес Автолик, и тощие мальчишечьи спины мгновенно напряглись в ожидании неведомо чего. - Буйствуем, значит... Позорим имя отца и учителей своих. В глаза, небось, смотреть стыдно, вот и поворачиваемся задницами...
Мальчишки вздохнули и повернулись лицом к Автолику, безуспешно пытаясь пригладить волосы и придать себе достойный вид.
- М-да, - протянул Автолик, вглядываясь в совершенно одинаковые физиономии. - Ну что ж, признавайтесь для начала - кто есть кто?
- А чего они, - засопели оба брата, без особого смирения потупив нахальные глаза, - чего они маленьких-то обижают?..
- Оглохли?! - прикрикнул на них Автолик. - Я спрашиваю - кто есть кто?! Маленькие...
- Алкид я, - поджал губы левый мальчишка. - Сами ж видите! Чего спрашивать-то?!
Капля пота стекла у него по щеке к углу рта, и он живо слизнул ее языком.
- И я - Алкид, - обиженно заявил правый мальчишка. - Я Алкид, а ты дурак. И врун.
Капля пота стекла у него по щеке к углу рта, и он живо слизнул ее языком.
А потом показал язык брату.
Широкий такой язык, лопатой... небось, врать таким языком - одно удовольствие.
Кастор взвесил копье на руке и с интересом глянул на Автолика, дергавшего себя за бороду. Автолик стоически перенес этот взгляд, с хрустом размял пальцы и потянулся за учительским раздвоенным посохом.
- Ну, я - Ификл, - поспешно сообщил левый. - Клянусь вашим папой-Гермесом, учитель, Ификл я... и глаза у меня умные, и веду я себя хорошо...
- И только дурак тебе поверит, - завершил правый. - А учитель Автолик не дурак, он умный, он сразу видит, что это я - Ификл, потому что я хороший, и меня посохом бить не за что... а Поликтор - козел драный, я ему так и сказал!.. и еще скажу...
Дверь гимнасия угрожающе содрогнулась под напором изнутри.
- Полено уберите, - велел Автолик, чуть отвернувшись, чтобы скрыть предательскую улыбку. - После разберемся.
Братья переглянулись - и две босые ноги мигом вышибли полено, заставив его перекувыркнуться в воздухе. Кастор оценивающе сдвинул брови, косясь на Автолика, борец хмыкнул в бороду, глядя, как мальчишки отскакивают от двери - и из гимнасия кубарем вывалилась добрая дюжина подростков, образовав на земле кучу-малу.
- Маленьких! - радостно завопили братья. - Маленьких обижают!..
И ринулись в месиво из тел, топчась по чьим-то спинам, пиная затылки и ягодицы, с упоением раздавая тумаки направо и налево. Поднялась туча пыли, Автолик от хохота свалился с бордюра и принялся кататься по песку, как возбужденный зверь, и даже на правильном лице Кастора появилось нечто, напоминающее снисходительное одобрение.
- Довольно! - приказал Амфитрион, появляясь из-за угла гимнасия, и все стихло. Властный голос бывшего лавагета словно отрезвил собравшихся опять занялся копьем Кастор, Автолик начал отряхиваться, прекратили орать подростки, а братья-Амфитриады с видимым сожалением оставили поле боя и подошли к отцу.
- Алкид? - сказал Амфитрион, глядя в упор на того сына, чья шея и плечи были исцарапаны так, будто он продирался сквозь дикий шиповник.
- Да, папа, - покорно отозвался тот.
- Ификл? - это относилось ко второму, с кровоточащими ссадинами на обеих ногах.
- Да, папа...
- Десять кругов в темпе погони! И еще пять в походном темпе... Живо!
Когда близнецы умчались прочь к беговым дорожкам, а возмущенные подростки попытались было жаловаться, но были отправлены на площадку для метания диска; когда осела пыль, отсмеялся Автолик, унес копье Кастор, а Амфитрион и вовсе покинул палестру, отправившись домой - к палестре подъехала богато украшенная колесница, запряженная вороной парой.
Автолик, даже и не подумав накинуть на себя хоть что-нибудь из одежды, угрюмо наблюдал, как колесница останавливается в двадцати шагах от него, и, набросив поводья на столб, с нее спрыгивает очень высокий юноша лет семнадцати-восемнадцати; спрыгивает и танцующей походкой направляется к Автолику.
- Радуйтесь! - еще издалека начал гость. - Так это и есть знаменитая палестра Амфитриона Персеида?
- Это и есть, - без особого радушия отозвался Автолик, ставя ногу на край бордюра и сцепляя пальцы обеих рук на выпуклом колене.
Мощные плечи борца слегка подались вперед, и мирная поза Автолика стала чем-то напоминать позу атлета перед началом схватки. Ну, не любил Автолик незнакомых людей, и сходился с ними плохо, тяжело - но зато уж если кого любил хитрец и клятвопреступник Автолик, сын Гермеса-Психопомпа...
Видимо, юноша что-то почувствовал, потому что остановился, существенно не дойдя до Автолика.