Исполнителем
своей воли назначил адвоката Дональдсона, не подозревая, что Дональдсон – как говорит Дороти – ее ненавидит. Теперь Дональдсон обнаружил среди
бумаг Кейса липовый чек и записку Кейса; побывав сегодня у Дороти, он сообщил ей, что почитает своим долгом гражданина и блюстителя законности
передать эти факты полиции.
Получив ответы на каждый свой вопрос, Вулф откинулся в кресле и тяжело вздохнул:
– Понимаю, что вас раздирала потребность всучить эту схему другому. Допустим, я перехватил ее у вас: что дальше?
– Я не знаю, – голос Дороти излучал растерянность, как и она сама.
– А потом, – продолжал Вулф, – чего вы опасаетесь? Вся собственность, включая банковскую, принадлежит теперь вам. Прокуратура только зря
затратила бы время и средства, настаивая на передаче дела в суд – да оно и принято бы не было. Ежели мистер Дональдсон не идиот, он должен это
понимать. Так ему и скажите. И еще скажите ему, что он полный болван, – Вулф устремил на нее свой перст. – Или же он думает, что вы убили отца,
и хочет усадить вас на электрический стул. Неужто он вас настолько ненавидит?
– Он ненавидит меня всем нутром, – хрипло проговорила Дороти.
– Почему?
– Однажды я намекнула ему, что не прочь выйти за него замуж, потом передумала. Этот человек весьма чувствителен. Прежде он страстно любил меня,
а ныне столь же страстно ненавидит. Он сделает все, чтоб испортить мне жизнь.
– Тогда вам ни за что не остановить его – да и мне тоже. Подделанный чек и записка вашего отца находятся в его распоряжении на законных
основаниях. Что помешает ему обратиться в полицию?
– Что ж, прекрасно! – сказала Дороти с полной безнадежностью и встала. – Я думала, вы умный! – Она пошла к двери, но остановилась на пороге. – А
вы обыкновенный сапожник, как и все! Ничего, я управлюсь с этой грязной крысой сама!
Я вскочил и отправился в прихожую, чтоб захлопнуть за Дороти дверь. Вернувшись в контору, я сел, упрятал свой блокнот в ящик письменного стола и
заметил:
– Теперь мы все при ярлычках. Я – трус. Вы – сапожник. Распорядитель наследства – крыса. Ей богу, она нуждается в свежих впечатлениях.
Вулф только крякнул. Крякнул на добродушный лад, ибо обеденный час был близок, а он никогда не позволял себе раздражаться перед едой.
– Итак, – сказал я, – если она не предпримет что нибудь из ряда вон выходящее, ее заберут к завтрашнему полудню, а она – последняя. Надеюсь,
Солу и Орри везет больше, чем нам. У меня вечером свидание и билеты на двоих. Но если долг велит…
– На этот вечер ты свободен. Я сам проконтролирую ситуацию.
Знаю, как он проконтролирует. Он будет торчать здесь – читать книги, пить пиво и при каждом звонке приказывать Фрицу, чтоб отвечал просителям:
Вулф занят. Уж не впервые на моей памяти он решал: овчинка выделки не стоит. В таких случаях моя миссия была проста: проследить, чтоб он
вернулся на круги своя. Но на сей раз я посчитал: если Орри Кэтер провел полдня в моем кресле, он вполне дорос до исполнения моих обязанностей.
И я поднялся к себе в комнату, дабы преобразиться для вечерних развлечений.
Вечер получился отменным во всех смыслах. Пускай стандарты, к коим приучил мое нёбо Фриц, перекрыты быть не могут, ужин у Лили Роуэн всегда
замечателен. Шоу – тоже заслуживало всяческих похвал, как и джаз банд в клубе «Фламинго», куда мы направились, чтоб поближе узнать друг друга: я
ведь встречаюсь с нею всего только семь лет. Одно, другое, пятое, десятое – в результате я вернулся домой к трем часам.
По привычке заглянул в
кабинет: погладить ручку сейфа да и вообще оглядеться вокруг. Имея для меня информацию, Вулф обычно оставлял записку на столе под пресс папье.
Вот и сейчас там лежал листок из его блокнота с маленькими аккуратными буковками – ну впрямь печатный текст.
«А.Г. Твоя работа по делу Кейса вполне приемлема. Сейчас, когда оно раскрыто, ты можешь, действуя согласно договоренности, отправиться утром к
мистеру Хьюитту за этими экземплярами. Теодор приготовит для тебя коробки. Не забудь о вентиляции. Н.В.»
Я перечитал этот текст, заглянул на оборот: нет ли там какого продолжения. Увы, страница была девственно чиста.
Глава 7
В утренних газетах за четверг я не нашел ни строчки о деле Кейса, которая указывала бы, что кто то продвинулся хоть на дюйм в головокружительной
гонке за преступником.
Целый день, с десяти до шести, я потратил на Льюиса Хьюитта: добираясь к нему на Лонг Айленд, возвращаясь под конец домой, а также помогая в
отборе, чистке и упаковке десяти тысяч годовалых растений.
Когда я тащил последнюю коробку вверх по лестнице, случился сюрприз. Машина, кою я не раз видывал прежде, с буквами ДП, что означает департамент
полиции, подкатила к обочине тротуара, остановилась сразу за седаном, и из нее вышел инспектор Кремер.
– Чем занят Вулф сейчас? – спросил он, восходя ко мне по ступеням.
– Дюжиной зиготпеталумов, – ответствовал я с прохладцей.
– Пропусти ка! – сказал он грубо.
Так я и поступил.
А что мне еще оставалось делать, коль скоро я теперь больше смахивал на мальчишку рассыльного, чем на сыщика. Стиснув зубы, я помогал Теодору
доставлять орхидеи в оранжерею, когда послышался из конторы Вулфов рык:
– Арчи!
Я вошел. Кремер сидел в красном кожаном кресле, меж зубов – незажженная сигара торчком к потолку. Вулф хмуро взирал на него, поджав губы, что
свидетельствовало об одном: черпает кайф в своем подспудном клокочущем негодовании.
– Я занят важным делом, – заметил я лаконично.
– Оно подождет. Дозвонись до мистера Скиннера.
Я мог бы сказать куда больше, не будь там Кремера. А так я просто фыркнул и сел за телефон.
– Прекрати! – свирепо гаркнул Кремер.
Я продолжал накручивать диск.
– Ладно, хватит, Арчи, – сказал Вулф.
Расставшись с телефоном, я обнаружил: он хоть и не перестал хмуриться, но губы подраспустил, готовясь начать речь:
– Я не вижу ничего для вас лучшего, мистер Кремер, нежели принять предлагаемый мною выбор. Как я уже сказал вам по телефону: дайте мне слово,
что будете со мной сотрудничать на моих условиях, и я тотчас же изложу вам все дело до мельчайших подробностей, включая их обоснование. Вы
можете отказать мне в своем слове, и тогда я узнаю у мистера Скиннера, не пойдет ли на кооперацию со мной окружная прокуратура. Единственная моя
гарантия: никакого ущерба дело не понесет. Мои ожидания простираются еще дальше: надеюсь, оно будет закрыто. По моему, все справедливо?
Кремер урчал.
– Не понимаю, – провозгласил наконец Вулф, – какого черта я трачу время на вас, Скиннер просто ухватится за предложение.
Урчание Кремера приняло словесную форму.
– На когда это намечено, на вечер, что ли?
– Я сказал вам, узнаете подробности после того, как дадите мне обещание; это произойдет завтра рано поутру, когда прибудет пакет, который, как я
рассчитываю… Кстати, Арчи, ты еще не поставил машину в гараж?
– Нет, сэр.
– Отлично. Тебе придется попозже, возможно около полуночи, встретить самолет. Все зависит от самолета, мистер Кремер.