С минуту он сидел молча, а затем спросил:
- Что здесь, завод или динамо поблизости? - И, не дожидаясь ответа, прибавил:
- Я думаю, все ужасно переменилось? Что это за крики?
- Пустяки. Это народ, - ответил нетерпеливо толстяк. - Позднее вы, вероятно, все узнаете. Вы правы, все переменилось. - Он говорил
отрывисто, нахмурив брови, и взгляд у него был такой, как будто он что-то решал про себя, пытаясь найти выход. - Прежде всего нужно достать вам
одежду. Лучше обождать здесь. Никто не должен к вам приближаться. Вам надо побриться.
Грэхэм провел рукой по подбородку.
Русобородый возвратился; внезапно повернув голову, он стал прислушиваться, потом переглянулся с толстяком и через арку направился к
балкону. Шум и крики становились все громче. Толстяк тоже насторожился.
Вдруг он пробормотал какое-то проклятие и недружелюбно взглянул на Грэхэма. Снизу доносился прибой тысячи голосов, то поднимаясь, то падая.
Иногда раздавались звуки ударов, сопровождаемые пронзительными криками; слышался как будто треск ломавшихся сухих палок. Грэхэм напрягал
слух, чтобы разобрать отдельные слова в этом хаосе.
Наконец он уловил какую-то фразу, выкрикиваемую почти беспрерывно. В первую минуту он не верил своим ушам. Однако сомнений не было, он ясно
слышал:
- Покажите нам Спящего! Покажите нам Спящего!
Толстяк стремительно бросился к арке.
- Проклятие! - воскликнул он. - Откуда они узнали? Знают они или только догадываются?
Должно быть, последовал какой-то ответ.
- Я не могу выйти сам, - сказал вдруг толстяк. - Я должен быть здесь.
Крикните им что-нибудь с балкона.
Русобородый опять что-то ответил.
- Скажите, что он не просыпался. Ну, там что-нибудь. Предоставляю это вам. - Он поспешно вернулся к Грэхэму. - Вам необходимо поскорее
одеться.
Вам нельзя оставаться здесь... Это невозможно...
Он опять куда-то торопливо удалился, не отвечая на вопросы Грэхэма.
Вскоре он вернулся.
- Я не могу объяснить вам, что здесь происходит. Этого в двух-трех словах не расскажешь. Через несколько минут вам сделают одежду. Да,
через несколько минут. А тогда я смогу увести вас отсюда. Волнения скоро кончатся.
- Но этот шум. Они кричат...
- Про Спящего? Это про вас. Они свихнулись, что ли. Я ничего не понимаю. Решительно ничего!
Пронзительный звон прорезал глухой отдаленный шум и крики. Толстяк подбежал к какому-то аппарату в углу зала. С минуту он слушал, глядя в
стеклянный шар, и иногда кивал утвердительно головой, потом произнес несколько неясных слов; закончив переговоры, он подошел к стене, через
которую недавно удалились двое. Часть стены поднялась, подобно занавесу, но он остановился, что-то выжидая.
Грэхэм поднял руку и с удивлением заметил, что силы к нему возвратились. Он спустил с ложа сначала одну ногу, потом другую.
Головокружения как не бывало. Едва веря такому быстрому выздоровлению, Грэхэм сел и принялся себя ощупывать.
Русобородый вернулся с балкона. Перед толстым незнакомцем опустился лифт, и из него вышел седобородый худощавый человек в узкой темно-
зеленой одежде со свертком в руках.
- Вот и портной, - проговорил толстяк, указывая на вошедшего. - Теперь вам больше не понадобится этот черный плащ. Я не понимаю, как он
попал сюда. Но нельзя терять времени. Поторопитесь! - обратился он к портному.
Старик в зеленом поклонился и, приблизясь, сел рядом с Грэхэмом.
Держался он спокойно, но в глазах у него светилось любопытство.
- Моды сильно изменились, сир, - сказал он и покосился на толстяка.
Потом быстро развернул сверток, и на его коленях зарябили яркие материи. - Вы жили, сир, в эпоху, так сказать, цилиндрическую, эпоху
Виктории.
Полушарие шляп. Всюду правильные кривые. Теперь же...
Он вынул приборчик, по размеру и наружному виду напоминающий карманные часы, нажал кнопку, и на циферблате появилась небольшая человеческая
фигурка в белом, двигавшаяся, как на экране. Портной взял образчик светло-синего атласа.
- Вот мой выбор, - обратился он к Грэхэму.
Толстяк подошел и, встав около Грэхэма, произнес:
- У нас очень мало времени.
- Доверьтесь моему вкусу, - ответил портной. - Моя машина сейчас прибудет. Ну, что вы скажете?
- А что это такое? - спросил человек девятнадцатого столетия.
- В ваше время портные показывали своим клиентам модные журналы, - ответил портной, - мы же пошли дальше. Смотрите сюда. - Маленькая
фигурка повторила свои движения, но уже в другом костюме. - Или это. - И на циферблате появилась другая фигурка в более пышном одеянии.
Портной действовал очень быстро и нетерпеливо посматривал в сторону лифта.
Легкий шум - и из лифта вышел анемичный, похожий на китайчонка подросток, с коротко остриженными волосами, в одежде из грубой ткани
светло-синего цвета; он бесшумно выкатил на роликах какую-то сложную машину. Портной отложил кинетоскоп, отдал шепотом какое-то приказание
мальчику, который ответил гортанным голосом что-то непонятное, и попросил Грэхэма встать перед машиной. Пока мальчик что-то бормотал, портной
выдвигал из прибора ручки с небольшими дисками на концах; эти диски он приставил к телу Грэхэма: к плечу, к локтю, к шее и так далее, около
полусотни дисков.
В это время на лифте позади Грэхэма в зал поднялись еще несколько человек. Портной пустил в действие механизм, части машины пришли в
движение, сопровождаемое слабым ритмическим шумом; затем он нажал рычаги и освободил Грэхэма. На него накинули черный плащ, русобородый подал
ему стакан с подкрепляющей жидкостью; выпив ее, Грэхэм заметил, что один из новоприбывших, бледный юноша, смотрит на него особенно упорно.
Толстяк, нетерпеливо расхаживавший все время по залу, вошел под арку и направился к балкону, откуда по-прежнему доносился глухой,
прерывистый гул. Коротко остриженный мальчуган подал портному сверток светло-синего атласа, и оба принялись всовывать материю в машину,
растягивая ее так, как растягивали в девятнадцатом столетии рулоны бумаги на печатных станках.
Затем бесшумно откатили машину в угол комнаты, где висел провод, закрученный в виде украшения. Включив машину, пустили ее в ход.
- Что они там делают? - спросил Грэхэм, указывая на них пустым стаканом и стараясь не обращать внимания на пристальный взгляд
новоприбывшего. - Этот механизм приводится в движение какой-то энергией?
- Да, - ответил русобородый.