Даже определить, где первая
глава, и то сложно. Видишь ли, чтобы уловить эстетику ее рассказов, необходимо разобраться, почему машина подробно описывает какие-то вещи, а
мимо других проскакивает, почему бросает каких-то героев на полпути и выдумывает новых. Я как раз над этим сейчас работаю.
- Сделай мне одолжение, - сказал Герн. - Если ты когда-нибудь поймешь основной принцип, не рассказывай мне о нем.
- Довольно-таки необычная просьба.
- Да ну? Послушай, меня уже тошнит от знаний о том, как что работает. По-моему, приятнее всего просто сесть и позволить втянуть себя в
какую-нибудь странную историю. И чем страньше, тем лучше! Боже мой, Мартиндейл, я веду размеренную жизнь. Я скоро задохнусь от ее размеренности.
Умру я, без сомнения, по какой-нибудь совершенно разумной причине и самым что ни на есть размеренным образом. Поэтому все, что может дать мне
передышку - вырвать меня из абсолютной и чудовищной размеренности моей жизни, - приветствую обеими руками!
- Так ты действительно не хочешь знать, как она работает?
- Действительно не хочу.
- А как ты относишься к знанию в других областях искусства? Я, например, когда иду в кино, всегда стараюсь понять, почему мне показывают
то, что показывают.
- А я никогда не стараюсь, - сказал Герн. - Искать разумное начало в кинокартине - все равно что искать его в собственных снах.
- Я лично всегда задаюсь вопросом, что означают мои сны, - заметил Мартиндейл.
- Что ж, мы и тут противоположны, - сказал Герн. - Спишем это на счет дуализма.
- Дуализма? Интересная мысль. Я думаю, она могла бы объяснить...
- Нет, нет, нет! Мартиндейл, ты ставишь объяснение поперед явления! Я категорически против! Включи, пожалуйста, машину, и давай приступим к
рассказу.
- Говорю тебе, я не уверен, что она машина. Ей свойственны некоторые черты живой материи. Возможно, она пытается...
- Черт тебя подери! - крикнул Герн. - Включи ее, или заведи, или дерни за цепь - в общем, сделай так, чтобы она заработала! А потом
затянись разочек травкой.
Мартиндейл улыбнулся и покачал головой:
- Травка для этого не нужна.
- Травка для всего нужна, - заявил Герн. - Так включишь ты ее или нет?
- Да. Сейчас она начнет. Хотя не обязательно с начала, сам понимаешь...
- Или ты сейчас же прекратишь извиняться и врубишь эту штуковину, или я убью тебя на месте!
- Расслабься, Герн. Раскуривай свою трубку. История начинается.
Глава 3
МАРТИНДЕЙЛ, УТЕС И МАШИНА
Ричард Мартиндейл почувствовал, как край утеса уходит у него из-под ног. Судорожно нащупывая ступнями ускользающую почву, он потерял
равновесие и упал, отчаянно пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь, чтобы предотвратить головокружительное падение в бездну, разверзшуюся внизу.
Пальцы скользнули по корневищу, вцепились в него, и тело Мартиндейла застыло в состоянии краткого и ненадежного покоя.
Глянув вниз, Мартиндейл увидел на дне глубокого ущелья злые и острые, как шпильки, каменные шпили. Корневище, за которое он уцепился,
начало отрываться от присыпанного землей каменистого бока утеса. И, что хуже всего, глянув вниз, Мартиндейл увидел, что у него расстегнута
ширинка.
Висеть на краю смерти в таком нелепом до непристойности виде - воистину ирония судьбы. Эта мысль мелькнула в голове у Мартиндейла,
силившегося вспомнить, как его угораздило очутиться в таком положении.
- Да, вот именно! - сказал Мартиндейл. - Как меня угораздило очутиться в таком положении?
С выступающего края утеса на него воззрилась машина, похожая на «Муг»-синтезатор:
- Это я тебя в нем очутила.
- Но зачем?
- Потому что это отличная завязка для рассказа.
- Но я же твоя публика! Ты, идиотка! Ты должна вытворять разные штучки с другими людьми, а я - слушать о них рассказы!
- Правильно, такова была исходная предпосылка, - откликнулась машина. - Однако я сочла необходимым ее пересмотреть. В истории, которую я
сейчас рассказываю, я буду машиной, напрочь лишенной воображения и не способной сочинить ни строчки. Поэтому мне придется ставить людей в
определенные положения и записывать, как они из этих положений выкручиваются. Затем я изложу происшедшие события и выдам свое изложение за
рассказ. О твоем бедственном положении узнают миллионы... ну, тысячи людей - и все они будут тебе сочувствовать. Разве сочувствие тысяч людей не
лучшая награда, о какой только может мечтать человек?
Корневище продолжало вырываться из каменной стены. Мартиндейл с опаской елозил ногами по осыпающемуся щебню. Найти бы хоть какую-то опору!
Найти бы хоть какой-нибудь довод, способный убедить машину в том, что его обязательно нужно спасти!
- Паршивый у тебя получится рассказ, - заявил Мартиндейл. - Какого черта ты загнала меня в такое дурацкое положение, да еще с расстегнутой
ширинкой?
- Для вящего эффекта, - небрежно бросила машина.
- Это надуманно и неестественно, - сказал Мартиндейл. - Можешь ты объяснить, как я сюда попал?
Мартиндейл опорожнял свой мочевой пузырь. Какое-то мальчишеское озорство заставило его встать на краю утеса, чтобы полюбоваться, как струя
мочи дугой взмывает в воздух, вспыхивает на солнце и блестящими желтыми каплями падает вниз на тысячу футов, на самое дно каньона. И он
настолько увлекся этим зрелищем, что не заметил, как земля потихоньку осыпается под ногами.
- Вот так ты и повис на краю утеса с расстегнутой ширинкой, - торжествующе заявила машина. - Объяснение достаточно правдоподобное, nein?
- Послушай! Ситуация становится глупой, а корневище и вправду скоро оторвется. Я могу убиться.
- Подумаешь, эка важность! - сказала машина. - Я все равно вынашиваю идею убить тебя в конце этой главы.
- Что ты несешь! - воскликнул Мартиндейл. - Я человек и к тому же главный герой! Ты не можешь так со мной поступить!
- Спорнем? - предложила машина. - Я могу покончить с тобой в любую минуту. Нет ничего проще. Все, что мне нужно будет сделать...
- О'кей, не горячись так! - сказал Мартиндейл. Ему стало ясно, что он имеет дело с сумасшедшей машиной. - По-моему, твоя идея никуда не
годится.
- Почему?
- Потому что если ты убьешь меня, то дальнейшим событиям не с кем будет происходить.
- Они могут происходить с другими персонажами.
- Но здесь нет других персонажей!
- Я могу ввести их когда угодно, - заявила машина. - Смотри!
Через мгновение на утесе появились фермер с вилами, дровосек с топором, полицейский со свистком, танцовщица в перьях и ковбой с лассо.