И это сейчас, когда ты еще только курсант! А что будет, когда ты получишь диплом?
- Наверное, доедят, - фыркнул Костя.
- Я с тобой не шучу!
- Ну что со мной может быть?.. - он пожал плечами. - Вперед, в Галактику!
- И мы больше не увидимся?
- Не увидимся!
- Никогда?!
- Никогда!
- Никогда-никогда?
- Ну разве что ты станешь моей женой, - беззаботным тоном предположил Костя, хотя душа у него дрогнула.
- Еще недоставало! - Юлия с силой оттолкнула его. К ней понемногу возвращалось обычное настроение. - Тогда мы вообще будем видеться раз в столетие. Ты будешь возвращаться из своей разлюбезной Галактики весь в приключениях, в шрамах, в пробоинах от метеоритов. "Познакомься, - скажу я. - Это твоя внучка".
- "У-у", - подхватил Костя. - "Какая ты у нас с бабушкой выросла! На тебе конфетку. Хоро-о-ошая девочка... А кой тебе годик?"
- "Девяносто седьмо-о-ой!.." - капризно протянула Юлия. - Нет, не пойду я за тебя замуж, и не проси. Не бывать тому! Пусть лучше ты будешь томиться от любви ко мне, будешь всеми силами стремиться домой, на Землю, где есть я. Будешь сбегать с вахты на свидания. Ведь будешь?
- Еще бы!
- Ты ведь любишь меня? - строго спросила Юлия.
- Люблю! - радостно объявил Костя.
- Сильно?
- Невероятно!
- Ну то-то... Разрешаю тебе поцеловать меня...
Костя зачем-то зажмурился и даже слегка оглох. Сперва он ткнулся губами в щеку девушки, потом в нос, и только после всего этого получился настоящий поцелуй. Время остановилось.
- Ты не дослушал! - донесся до него голос Юлии. - Я хотела разрешить тебе поцеловать меня в ладошку. А ты?! Полез... Будто старый космический волк, отпетый сердцеед, гроза вселенной. Ох, вещует мое сердце: влюбишься ты там в какую-нибудь Тувию, деву Марса!
- Это невозможно, я люблю только тебя, - промурлыкал Костя.
- А ее?
- Кого это - ее? Тувию, деву Марса, такую-то дуру?
- Нет, эту... Галактику?
- И ее, - вздохнул Костя виновато. - Тоже. Но посмотри, как красиво! - Он выскочил из кабины в мокрую траву и поднял руку к ночному небу, видневшемуся в просветах между неподвижными кронами. - Вот это - Лебедь. А это - Медведица с Медвежонком. Болгары, между прочим, называют это созвездие Повозкой. Один болгарин поймал медведя и запряг в повозку, а тот не хотел работать, дергался, упирался, рвался на волю и все начисто разворотил... А вот это Млечный Путь. Представляешь, там везде живут! И на этой звезде, и на этой... Жаль, что ты не видела Галактику за атмосферой. Она - цветная. Она - как я не знаю что. Как алмазная россыпь! А какие они вблизи, эти звезды! Огромные, лохматые головы горгон, огненно-рыжие, седые, золотые, серебряные! А какие, Юлька, бывают планеты! Во стократ прекраснее Земли...
- Не верю, - прервала его девушка.
- Чему не веришь?
- Что есть хотя бы одна планета лучше Земли. Ну хоть вот на столечко лучше. Не бывает такого!
- Ты не понимаешь... Земля - это дом, это очаг. А те планеты словно коллекция драгоценных камней. Посмотрел, порадовал глаз - и домой.
- А я уже подумала, что ты из фанатиков. Бывают же среди вас такие, что могут годами жить в космосе и не вспоминать о Земле?
- Сколько угодно. У нас на курсе пятеро титанидов. Нормальные ребята, но попробуй докажи им, что Земля краше их лысого Титанума! Или, к примеру, Гай Зарубин - эктон, родился и вырос на галактической базе. Он не понимает, как можно привязаться душой к какой-то одной планете, когда нет ничего лучше безбрежных космических просторов. Ну, я не такой. И потом, у меня на Земле есть ты. Мой самый надежный якорь.
- А мы правда будем надолго расставаться?
- Правда... Я мечтаю о настоящем деле. О таком, где сгодится все мое умение, все силы без остатка. Вот бы попасть в страйдеры, как Игорь! Это на пределе, для настоящих мужчин. Передний край, тонкая жердочка над пропастью... Но страйдеры улетают надолго. Иногда на годы. Случается, и навсегда.
- Нет...
Не хочу! Ненавижу это слово "навсегда"! Обещай мне, что ты будешь ВСЕГДА возвращаться ко мне. Обещаешь?
- Обещаю, - улыбнулся Костя.
Если бы после встречи
Расставаний
Не бывало,
Наверное, тогда бы
Ты меня не любила.
[Ямато-моногатари. Пер. с яп. Л.Ермаковой]
- Что тут смешного?.. Ну вот, пожалуйста, сейчас зареву, - сердито сказала Юлия.
- Юлька! - закричал Костя, бросаясь в кабину. - Да ты что?! Из-за меня?
- А то из-за кого же!
- Ну, не надо, - попросил Костя, прижимая ее к себе. - Я же еще тут. И у нас все будет прекрасно. А хочешь, я тебе спою? Только ты не пугайся. Или на ушах станцую?
- Хочу, - сказала девушка и всхлипнула.
ИНТЕРЛЮДИЯ. ЗЕМЛЯ
По улице шел клоун и вовсю дурачился. Поминутно запинался за собственные просторные ботинки, с приготовленными на все случаи жизни прибаутками встревал в каждый разговор, корчил рожи тем, до кого не мог добраться. При нем был огромный полупрозрачный мяч с нарисованной пестрой физиономией, в точности воспроизводившей клоунский грим. Мяч жил своей жизнью, независимо от воли хозяина, артачился, выскакивал из его объятий и летел в сторону случайных прохожих. Те со смехом подыгрывали клоуну: отпихивали норовистый мяч обратно или уворачивались от него в меру ловкости... За какие-то минуты уличный чудак успел рассказать свой анекдот и выслушать ответный в одной компании, спеть ерническую песенку-нескладуху в другой, поплясать с двумя сосредоточенными, лишь недавно выучившимися ходить близнецами, похоже передразнить грустную девушку за столиком летнего кафе и пробудить на ее лице тень улыбки - впрочем, скоро угасшую.
Кратов сидел через два ряда столиков от девушки и вот уже полчаса набирался смелости подойти к ней и расспросить о причинах дурного настроения в такой ясный день. Более всего ему мешало сознание того, что и сам он, верно, выглядел не слишком-то жизнерадостно. И потом, бывают минуты, когда никакие усилия окружающих не способны вернуть доброе расположение духа, никого не хочется видеть и ничего не можется делать... Но, с другой стороны, если есть острое желание побыть в одиночестве, то городские улицы для этого не самое подходящее место. Следовательно, хмурая девушка все же нуждается в обществе и даже, возможно, ищет поддержки.
Удовлетворенный такой логикой, Кратов набрал в грудь побольше воздуха и уже совсем было отважился встать из плетеного кресла. Но в этот миг боковым зрением заметил летящий в его сторону строптивый клоунский мяч.
Рука сама собой вскинулась навстречу нежданной угрозе. Напоровшись на сомкнувшиеся в наконечник копья пальцы, мяч с грохотом взорвался. В воздухе распустилось облачко розового дыма. Оттуда, неумело трепыхая крылышками, на столик перед самым носом Кратова выпал чистенький белый петушок, озадаченно кукарекнул и присел на гузку.
- Ну, что же ты, - укоризненно сказал клоун, снимая с баклажанно-лилового носа вялый лоскуток от лопнувшего мяча. - Неужели напугался? Куда я теперь без мяча...
Он бухнулся в кресло напротив предельно смущенного Кратова, поманил пальцем квелого петушка, но тот отрицательно покрутил головой.
- Я т-тебя! - притворно рассердился клоун.
Петух неохотно привстал, из-под него выкатилось голубое, отчего-то круглое яйцо с шутовской личиной на боку.
- А ведь ты нездешний, - заметил клоун.
- Верно, - кивнул Кратов. - Я прилетел только вчера.
- Издалека?
- Со Сфазиса.
- Где это?
- Моя фамилия Кратов, - помолчав, сказал Кратов.
Клоун пожал плечами.
- А моя - Астахов, - сказал он. - Вообще-то я медик. У тебя ничего не болит? Что-то мне цвет твоего лица не нравится. Непривычный.
- На себя посмотри, - хмыкнул Кратов.
Астахов покосился в собственную ладонь, словно в зеркальце, поправил нос и взбил рыжие патлы.
- Блеск, - произнес он с удовлетворением.