Включив двигатель, Вилл оглянулся, посмотрел с грустной улыбкой, как бы посмеиваясь над самим собой, и Йен сказал:
- Виллиам, мы верные люди... Не наша вина, что мы белые.
Тогда Вилл решился:
- У меня есть автомат, мистер Абрахамс. Я зарыл его на пустыре под пустыми ящиками. Можно достать, никто даже не заметит...
- Хорошая компания, - сказал Дик. - Хо-орошая компания! Лучемета у нас нет?
Двадцать минут, оставленные в резерве, ушли на поездку к пустырю, что за бидонвилем. К дому Александра Растерса они подъехали, не имея ни секунды в запасе. Вилл поставил машину под острым углом к тротуару, не выключая двигателя. Достал губную гармонику. Мэллори и Абрахамс прошли через газон к дому, и, пока их рассматривали в глазок, было слышно, как Вилл играет на гармонике "Часто мне снятся родные места". Потом тяжелая дверь открылась.
В холле было прохладно. Лакеи поднялись со своих стульев и выжидательно смотрели на вошедших. У того, что стоял в середине, сигарета прилипла к губе - он изумленно мигал, глядя на Дика Мэллори.
- Вот этот ждал меня вчера на третьем этаже, - сказал Дик.
Йен кивнул.
- Знаю. Вот что, мужчины, - обратился он к лакеям. - Я из полиции, понятно? Мы пройдем к хозяину, а вы сидите тихо, как белые мышки... молчать! Вы за хозяина не в ответе. Будем мужчинами, не так ли? Пошли, мистер Мэллори... А вы можете сесть. Сидеть, кому сказано! Дорогу сами знаем.
- Как вы ловко, - с уважением сказал Дик, поднимаясь за Йеном по лестнице.
- Детектив - мой любимый жанр, - Йен остановился перед стеклянной дверью. - Пожалуй, нам сюда... Остается шесть минут, эксперимент начинается.
Они прошли через библиотеку в кабинет. Хозяин спал за столом, откинув красное лицо на спинку кресла. Дик с удивлением подумал, что не чувствует к нему ненависти, и понял почему - он знает его будущее.
- Пять минут, - произнес Йен, вынимая автомат из-под пиджака.
Хозяин проснулся, как просыпаются солдаты и охотники, не меняя положения головы, и мгновенно оценил обстановку.
- А, Мэллори, - он слегка осип, но говорил бодро, - молодцом... Вы переиграли меня, Мэллори. Диктуйте, я слушаю.
Он быстро, яростно покосился на автомат, на дверь и попытался оглянуться, - Дик вынул пистолет и поплотнее встал на львиной шкуре, заменяющей ковер.
- Условия простые. Завтра же эвакуировать шахты. Урановые горизонты затопить, взорвав перемычку в нижней штольне. Все.
Вот тут он проснулся как следует и выкатил глаза. Но только на секунду, он был совсем не прост, нет, нет, он был совсем не прост, ребята, и было любо-дорого смотреть, как он сидит и понимающе улыбается.
- Десять тысяч, Мэллори. На любой банк. Могу наличными.
Времени не оставалось совсем, и, косясь на стрелки часов. Дик выдал Растерсу вторую порцию:
- Вы старый дурак, Растерс. Шахту вы взорвете. Если завтра к полуночи шахта не будет взорвана, мы вас прикончим, даже если вы залезете в резиденцию премьера. Просто прикончим, бесплатно. Доказательство? - Йену, небрежно: - Наберите номер Каульбаха, Тим. Берите трубку. Растерс, берите. Мы работаем чисто.
Растерс охотно взял трубку - еще бы! - и пролаял:
- Хозяина, Грюне, да-да, это я... Морген, либер Фриц...
- Говорите по-английски, - предупредил Йен.
Оставалось сорок секунд. Они оба; Абрахамс и Мэллори, еще вчера видели, как Фриц Каульбах падает вниз лицом, сжимая трубку, и аппарат падает со столика ему на затылок... Тридцать секунд, но что, если они ошибаются и сосуд в мозгу Каульбаха вовсе не собирается рваться?.. Двадцать секунд... А тебе его не жаль?
- А что жалеть эту сволочь? - пробормотал Йен.
- Да, Фриц, у меня здесь мистер Мэллори, тот са... Фриц! Фриц! Эй, что случилось? Фриц!
Он немного отвел трубку от уха и с ужасом посмотрел на Дика.
Куда девалась твоя храбрость, охотничек?
- Мы работаем чисто, Растерс, - сказал Йен.
Ошибки не было.
- Фри-иц! - завопил Растерс. - Фри-и-иц! - и осекся. В трубку что-то забубнили. - Фриц? Грюне, где хозяин? Что? Конечно, конечно... - в трубке послышался сигнал отбоя. - Он хочет вызвать врача... Он хочет... вызвать... врача.
- Пациент закрыл глаза, - флегматически констатировал Йен, - он жалостлив...
И сейчас же, перебивая его, Дик ответил:
- Врач установит кровоизлияние в мозг...
- А при вскрытии - в левое полушарие, Растерс...
- Потребуйте вскрытия завтра же, посмотрите, что ждет вас.
Довольно. Он был готов, и Дик опять гонял, что не чувствует ненависти, но даже некоторую жалость, брезгливую, и как будто он виноват в смерти второго мерзавца.
- Откройте глаза, - сказал Дик, - до завтра мы вас не тронем.
- К-как вы это д-делаете?
- Лучи смерти, - серьезно ответил Йен. - Избирательные лучи смерти, с наводкой по мозговым токам.
Йен опустил автомат на грудь и подошел к знаменитой коллекции луков. "Сэр Александр отрицает ружейную охоту, как негуманную. Из своего стеклопластикового лука он разит без промаха. Среди его трофеев - лев (верхний снимок)..."
- Хороший лук, - сказал Йен, - отличный лук. Правда ли, что из лука можно убить льва?
Он говорил, стоя за спиной Растерса, а Дик смотрел, как гуманный охотник глотает комок, застрявший в горле. Когда Йен звякнул тетивой, веки Растерса чуть дрогнули, и Дик понял, что старая лиса притаилась и ждет. Не такой он человек, чтобы поверить в лучи смерти. И у него есть бетонное противоатомное убежище, личная охрана и прочее. А ну, заглянем в завтрашний день...
...Растерс в убежище, смотрит телепередачу. С ним женщина по имени Беата... А их с Йеном везут в наручниках из аэропорта... Та-ак.
- Убежище вам не поможет, - ровным голосом начал Дик. - Чепуха. Там у вас подъемная дверь толщиной десять дюймов, кодовый замок, восемь три ноль пять ноль один, бордоское вино для Беаты, - он говорил и видел, как меняется завтрашний день, и они втроем поднимаются на борт самолета, а может, это не самолет? - Вино для Беаты вам тоже не поможет, и запасный выход из убежища под канализационным люком сто семнадцатым... - Дик сам не заметил, как уселся на письменный стол Растерса, болтая ногой, как в редакции, до того его увлекло это занятие. - Ловко придумано с запасным выходом, сэр Александр... Но все это чепуха.
Тогда Растерс опять завопил. Он был уже далеко не молод и весь побагровел, но вопил он звонким, яростным голосом:
- Дьявол! Дьявол! Дьявол!..
Неизвестно, поверил ли Растерс в "лучи смерти". Но шахта была затоплена - на следующий день, перед закатом. С последней клетью подняли беднягу Хальса. За полчаса до взрыва его ударило лопнувшей стойкой шахтной крепи, и Виллиам Йориш молился за его душу, когда вел синий "фольксваген" к аэропорту.
Йен сердито сопел на заднем сиденье. После визита к Растерсу им удалось и остальное - паспорта, визы, билеты на самолет, - но до последней секунды Йен надеялся, что все обойдется, что все займет прежние места, перечеркнется, что ли, и можно будет вернуться в свой коттедж, и а свою университетскую комнатушку, и на свой семинар к остроглазым загорелым студентам. Как это "обойдется", он не представлял себе, но продолжал надеяться, и ехидно посмеивался над этим беспричинным ожиданием, и надеялся. С другой стороны, когда за ними увязался "бьюик" и немедленное бегство стало единственным выходом, Йен ощутил некоторое удовлетворение. Причинная логика продолжала действовать, мир ощущался как упругий, сопротивляющийся материал и отвечал на удар ударом.
- Выжидают, - проговорил Мэллори, вглядываясь в желтые пятна подфарников, зажженных на "бьюике". - Грузовик им мешает. Йен, его зовут Питом, Питер... А как фамилия этого Пита?
Йен пробурчал:
- Чтоб он сдох! Не знаю.