Илинег,развеяэтогонеожидал,не
предчувствовал, не надеялся на это, не страшился "того? Ах, так
оно и было. И все же случившееся остается достаточно странным и
неправдоподобным.
Яужемногократно, раз двадцать или более, в удобные для
менячасыпрогуливалсяпоулицеЗайлерграбен,многократно
кружилподле дома No 69а, последнее время вся" кий раз с одной
и той же мыслью: "Попытаю счастья еще,аужеслиничегоне
выйдет,большесюда не приду". Разумеется, я приходил снова и
снова, и вот позавчера вечером желание мое исполнилось. Да,но
как оно исполнилось!
Когдаяподошелкдому, на серовато-зеленой штукатурке
которого успел изучить каждую трещину, из окна сверху зазвучала
легко насвистываемая мелодияпростенькойпесенкиилитанца,
немудреныйуличныймотив.Яещеничегонезнал,ноуже
прислушивался, звуки что-то внушали мне, и смутное воспоминание
начало подниматься во мне словно из глубинсна.Мелодиябыла
банальная,нозвуки,слетавшиесгуб,былинепостижимо
утешительны, в них жило легкое и отрадное дыхание, они радовали
слух необычной чистотой и естественностью, словно пениептицы.
Я стоял и вслушивался, завороженный, но со странно стеснившимся
сердцем,неимеявголовееще ни одной мысли. Если мысль и
была, то разве что такая: это, должно быть, очень счастливыйи
оченьрасполагающийксебечеловек,еслионможеттак
насвистывать. Несколькоминутяпровелнаулицевполной
неподвижности,заслушавшись.Мимо прошел старик с осунувшимся
больным лицом, он поглядел, как я стою, на один миг прислушался
к звукам вместе со мной, потом уже на ходу понимающеулыбнулся
мне,егочудныйдальнозоркийстарческийвзгляд,кажется,
говорил: "Постой еще, дружище, такое услышишь не каждыйдень".
Взглядстарика согрел мою душу, мне было жаль, что он ушел. Но
втужесекундумнепришлонаум,чтоэто
насвистывание--исполнение всех моих желаний, что звуки не могут
исходить ни от кого другого, кроме как от Лео.
Ужевечерело,ноещенив одном окне не зажгли света.
Мелодиясеепростодушнымивариациямиподошлакконцу,
воцариласьтишина."Сейчасонусебянаверхузажжет
свет",--подумал я, но все оставалось темным. Ивотяуслышал
шагиполестнице,дверь подъезда тихо раскрылась, и на улицу
вышел некто, и походка его в точноститакая,какимбылоего
насвистывание:легкая,играющая,ноодновременно собранная,
здороваяиюношеская.Тот,ктошелтакойпоходкой,был
невысокий,нооченьстройный человек с обнаженной головой, и
теперь мое сердце признало его с несомненностью: этобылЛео,
непростоЛеоизадресной книги, это был сам Лео, наш милый
спутник и слуга в паломничестве, который во времяоно,десять
илиболее лет тому назад, своим исчезновением заставил нас так
страшно потерять присутствие духаимужество.
Впервыймиг
радостнойнеожиданностияедваегонеокликнул. И теперь,
только теперь, мне вспомнилось, что ведьиегонасвистывание
быломнезнакомо,ястолькораз слышал его во время нашего
паломничества. Это были те же звуки, что тогда,ивсежедо
чегопо-иному,какстранноотзывалисьони во мне! Я ощутил
чувство боли, словно удар по сердцу: до чего иным сталостех
порвсе--небо,воздух,временагода,сновиденияисамо
состояниесна,деньиночь!Какглубокоикакстрашно
переменилосьдляменявсе, если звук насвистываемой мелодии,
ритм знакомый шагов одним тем, что напоминал мнеопотерянном
былом,могстакойсилойранитьменяв самое сердце, мог
причинить мне такую радость и такую боль.
Он прошел мимо меня, упруго и легко нес он свою обнаженную
голову на обнаженной шее, выступавшей из открытого ворота синей
рубашки, дружелюбно и весело удалялся он по вечерней улице, его
ноги шагали почти неслышно, не то в легких сандалиях, нетов
обувигимнаста.Япошелзаним,неимеяпритомникаких
намерений. Разве мог я не пойти за ним? Он спускалсяпоулице
вниз,икакойбылегкой,упругой,юношескойнибыла его
походка,онаодновременнобылавечерней,имелавсебе
тональностьсумерек,звучалавладчасу, составляла единое
целое с ним, с приглушеннымизвукамиизглубинызатихающего
города,снеяснымсветом первых фонарей, которые в это время
как раз начинали загораться.
Дойдя до сквера, что уворотцерквисвятогоПавла,он
свернул,исчезмеждувысокимикруглящимисякустами,ия
прибавил шагу, боясь его потерять. Тут онпоявилсяснова,он
неторопливошествовалподветвями акаций и сирени. Дорожка в
этом месте змеится двумя извивами междунизкорослыхдеревьев,
накраюгазона стоят две скамейки. Здесь, в тени ветвей, было
уже по-настоящему темно. Лео прошел мимопервойскамейки,на
нейсиделапарочка,следующая скамейка была пуста, он сел на
нее, прислонился, запрокинул голову инекотороевремяглядел
вверхналиствуинаоблака.Затемондостал из кармана
маленькую круглую коробочкуизбелогометалла,поставилее
рядомс собой на скамейку, отвинтил крышку и принялся не спеша
выуживатьчто-тоизкоробочкисвоимиловкимипальцами,
отправлятьсебевротис удовольствием поедать. Я сначала
расхаживал взад и вперед у края кустов;потомподошелкего
скамейкеиприсел на другой конец. Он взглянул в мою сторону,
посмотрел своими светлыми серыми глазами мне в лицо и продолжал
есть.Онелсушеныефрукты,несколькосливиполовинок
абрикосов.Онбралих,однузадругой,двумяпальцами,
чуть-чуть сжимал и ощупывал каждую, отправлялвротижевал
медленно,снаслаждением.