..человекстановитсялучше,
значительнее.
ЭМИЛИЯ. Люди никогда не становятся лучше.Ничто не может их изменить.
Ничто,ничто,ничтонепроисходит.Еслисейчасначнетсястрельба,
землетрясение, светопреставление или еще бог весть что, все равно ничего не
произойдет. И со мною ничего не произойдет. Вот вы здесь, а я где-то далеко,
далеко... За тристалет... Ах,боже мой, если б вы знали,каквамлегко
живется!
КОЛЕНАТЫЙ. Почему?
ЭМИЛИЯ. Вы такблизки ко всему. Для васвсе имеет свой смысл. Для вас
все имеет определенную цену, потомучто за ваш короткий век вы всем этим не
успелинасладиться... О, боже мой, если бы сноваеще раз... (Ломает руки.)
Глупцы, вытакие счастливые. Это даже противно. Авсе из-за того,что вам
житьнедолго.. Все забавляетвас...какобезьян.Во все вы верите-- в
любовь, в себя, в добродетель, в прогресс, в человечество и, бог знает, бог
знает,вочто еще!Ты, Макс, веришьв наслаждение,а ты, Кристинка,в
любовьи верность. Ты веришь в силу. Ты, Витек, во всякие глупости. Каждый,
каждый во что-нибудь верит. Вам легко живется... глупенькие!
ВИТЕК.(взволнованно).Нопозвольте...ведьсуществуют...высшие
ценности... идеалы... цели...
ЭМИЛИЯ. Этотолько для вас. Каквамобъяснить? Любовь, может быть, и
существует, но -- только ввас самих. Еслиее нетв ваших сердцах, ее нет
вообще...Нигде в мире...Ноневозможнолюбить тристалет.Невозможно
надеяться, творить или просто глазеть вокруг триста лет подряд.Этого никто
невыдержит.Всеопостылеет.Опостылеет бытьхорошимибытьдурным.
Опостылеет небо и земля.И тогда ты начнешь понимать, что, собственно, нет
ничего.Ровноничего.Нигреха, ни страданий, ни привязанностей,вообще
ничего.Существует только то, что сейчас кому-тодорого. А для вас дорого
все. О, боже, и я была, как вы! Была девушкой, женщиной... была счастлива...
была человеком!
ГАУК. Господи, что с вами?
ЭМИЛИЯ. Еслибвы знали, что мне говорил Бомбито! Мы...мы, старики,
знаем слишкоммного. Новы, глупцы, знаете большенас. Бесконечно больше.
Любовь, стремления, идеалы, все, что можно себе представить. У вас все есть.
Вам больше нечего желать, ведь вы живете!А в нас жизньостановилась... о,
господи боже. Остановилась... и ни с места... Боже, как ужасно одиночество!
ПРУС. Так почему же вы приехализа средством Макропулоса? Зачем хотите
жить еще раз?
ЭМИЛИЯ. Потому что страшно боюсь смерти...
ПРУС. Господи, значит, от этого не избавлены и бессмертные?
ЭМИЛИЯ. Нет.
Пауза.
ПРУС. Мадемуазель Макропулос, мы были жестоки с вами.
ЭМИЛИЯ. Ничего. Вы были правы. Недостойно быть такой старой. Вы знаете:
меня боятся дети.
Вы были правы. Недостойно быть такой старой. Вы знаете:
меня боятся дети. Кристинка, я тебе не противна?
КРИСТИНА. Нет! Мне вас ужасно жалко.
ЭМИЛИЯ. Жалко?Воткак ко мне относятся... Тымне даже не завидуешь?
(Пауза.Вздрогнув,вынимает из-закорсажасложеннуюбумагу.)Вот здесь
написано."Egс HieronymosMakropзlos, iatros kaisarosRudolfз"[34]и так
далее, весь рецепт. (Встает.) Возьми его, Бертик. Мне он больше не нужен.
ГРЕГОР. Спасибо. Мне тоже не нужен.
ЭМИЛИЯ.Нет?Тогдаты, Макс. Тебе так хочется жить.Тысможешь еще
любить, слышишь? Возьми.
ГАУК.Скажите... аот этогоможно умереть?A? И будет больно, когда
примешь?
ЭМИЛИЯ. Больно. Ты боишься?
ГАУК. Да.
ЭМИЛИЯ. Но зато ты будешь жить триста лет.
ГАУК. Если бы... если бы не было больно... Хи-хи, нет, не хочу!
ЭМИЛИЯ. Доктор,выумный человек.Выразберетесь, пригодноэток
чему-нибудь или нет. Хотите?
КОЛЕНАТЫЙ. Вы очень любезны. Но я не хочу иметь с этим ничего общего. |
ЭМИЛИЯ. Вы такой чудак, Витек. Я отдам рецепт вам. Кто знает? Может, вы
осчастливите им все человечество.
ВИТЕК. (отступая). Нет, нет, прошу вас, лучше не надо.
ЭМИЛИЯ. Прус, вы сильный человек. Но и вы боитесь жить триста лет?
ПРУС. Да.
ЭМИЛИЯ. Господи,никто не хочет? Никто не претендуетпа рецепт?.. Ты
здесь, Кристинка? Даже неотозвалась.Слушай,девочка,я отнялау тебя
любимого. Возьми себеэто. Проживешь тристалет, будешьпеть,как Эмилия
Марти. Прославишься.Подумай: через несколько лет ты уже начнешьстареть.
Пожалеешь тогда, что не воспользовалась... Бери, милая.
КРИСТИНА. (берет рецепт). Спасибо.
ВИТЕК. Что ты с ним сделаешь, Криста?
КРИСТИНА. (разворачивает). Не знаю.
ГРЕГОР. Испробуете средство?
КОЛЕНАТЫЙ. Ты не боишься? Лучше отдай назад.
ВИТЕК. Верни.
ЭМИЛИЯ. Оставьте ее в покое.
Пауза.
Кристина молча подносит бумагу к горящей свече.
ВИТЕК. Не жги. Это исторический памятник!
КОЛЕНАТЫЙ. Погоди, не надо!
ГАУК. О, господи!
ГРЕГОР. Отнимите у нее!
ПРУС. (удерживает его). Пусть делает как знает.
Общее подавленное молчание.
ГАУК. Смотрите, смотрите: но горит.
ГРЕГОР. Это пергамент.