Он
подал ему замысловатый знак на пальцах и куро-трупвдругробкоприселна
скамейку, за стол. Вскоре дед Коля, вскочив, ускакал куда-тозаПетенькой,
но Андрей Никитич по-прежнему сидел.
Уловив его какой-то, вроде бы осмысленный счеловеческойточкизрения,
взгляд, Падов спросил:
- Андрей Никитич, что же все-таки с вами, объяснитесь, ради Бога... Может
быть нас всех ждет такая участь. Что с вами?
- У меня отнялись мысли, - вдруг ответил Андрей Никитич.
- Как отнялись?! Значит, вы ни о чем не думаете?
- Ни о чем.
Куро-труп покачал головой и опять замолк,каксамаянастоящаякурица.
Было такое впечатление, что сказал онэтомельком,самымпоследним,еще
сохранившимся атомом человеческого сознания.
- Надо бы егокак-нибудьрасшевелить,-сказалаКлава,сжимаясвои
вкусненькие пальчики. - Аннуля, выникогданеспалисдомашнеюптицею?
...Попробуйте-ка его соблазнить!
Падов хихикнул. Клавуша вдруг оживилась.
- Надо бы выпить, ребята, - сказала она, глядя вдерево.-Пойдемтев
комнату, там лучше...
Все встали. Падов вел Андрея Никитича за руку и бормотал:
- Он совсем не контактен. Но мы проникнем в него.
В комнате, куда Клава провела друзей, было вымороченно-уютно;вуглуу
пухлой постели темнели странные изображения.
Откуда ни возьмись, появился гусенок. Это Клавуша внесла его, прижимаяк
полной груди. Потом,подхвативего,вдругюркнулавсмежныймаленький
чуланчик,дверьвкоторыйприютиласьмеждуугломипузатымшкафом.
Куро-труп, прыгнув, вскочил с ногами на постель, безразлично хохотнув.
Аня с Падовым налили себе немного водки.Кровавыйзакатсмотрелимв
окна.
- Клавуша-то наслаждается, - подмигнула Анна Падову. -Воттолькокак,
никто не знает...
- Но душа Анны по-прежнему была занята непознаваемым; и даже лицоПадова
было как сюрреальное окно в непознаваемый мир. Но внешне Анна была здесь.
Минут через десять появилась раскрасневшаясяКлавуша.Веерукахбыл
гусенок, который ворочался.
- К такой встрече, - взглянув на Падова, сказала она, -надоизакуску
подходящую.Ямигомэтогогусенказарежуисамымбыстрымспособом
приготовлю.
Чуть пьяненький Падов одобрительно похлопал ее по бедру. Клавушаисчезла
в темноте коридора.
Падов, совершенно истощенный искренностью и жутью своей внутренней жизни,
внешне вел себя истерически и по-юродивому.
Сейчас он пристал к Анне с просьбой хоть вкакой-тостепенисоблазнить
куро-трупа.
- Может тогда встанет из гроба-то своего. Эдакое воскресение измертвых,
- хихикал Падов.
Анна, чуть опьяненная и ушедшая в своимыслионеведомом,вдруг,как
сомнамбула, стала действовать.
Она присела на кровать, рядом с куро-трупом, и поглаживая ему руки, глядя
в лицо, начала, больше глазами, говорить про любовь, про нежность.
Но Андрей Никитич совсем не реагировал;потомдаженачалбрыкатьсяи
пускать слюну.
Но Андрей Никитич совсем не реагировал;потомдаженачалбрыкатьсяи
пускать слюну.
- Безнадежно, - пробормотал Падов.
Но вдруг, то ли после того, как Анна сделала какое-то движение, то ли еще
почему, тусклые глазаАндреяНикитичазасветились."Ого!"-проговорил
Падов.
Однако, самое странное, глаза куро-трупа засветились вовсе не на Анну; он
явно смотрел за ее спину, в какое-то пространство. Тело его было неподвижно,
аглазасветилисьвсебольшеибольше,каким-тотусклым,мертвенным
интересом. Он все время глядел в пустоту, как будто чего-то там видел. Более
того, Анне показалось, что в его глазах выражен яростный сексуальный интерес
к этой пустоте.
Инстинктивно Падов прижался к Анне. Что-то вдругпереключилосьиАнна,
встав и прильнув к Падову, стала тихо танцевать с ним словно они были одни в
этой комнате, напоенной субстанциональным безумием.
Иногда они бросаливзгляднакуро-трупа.НоАндрейНикитичнебыл
разбужен.
Он приподнялся и с прежнимвыражениеммертвенногоинтересавтусклых
глазах пошелнеизвестнокуда.Что-товнемпроисходилоиАнневдруг
провиделось или почудилось?! что это "что-то" есть адекватная компенсация за
отсутствие половойжизни"там".Компенсация,котораямоглапроисходить
только в том мире, куда попал старик.
Старичок бормотал, иногда чуть приседаякивалголовойпустоте.Вего
сознании, очевидно, происходили какие-то процессы, которые внешне, поскольку
он был еще в земной оболочке, выражались ублюдочно и нелепо. Один раз Андрей
Никитич даже залаял.
Падову казалось, что, поскольку у старичка отнялись мысли,ондумаяне
думает.
Анне почему-то вспомнилась идея о множестве, может быть обесконечности,
миров, существующих помимо нашего, но где-то рядом с ним. "Одинизних,-
думала она, - налицо...".
Неожиданно Андрей Никитич споткнулся и медленно плюхнулся вкресло,как
скованное чудовище... Дверь распахнулась и вошлаКлавушасприготовленным
гусенком на блюде;онаулыбаласьвсемсвоимпровально-пухлым,масляным
лицом:
"Вот я какая быстрая!".
Водка была еще недопита; она стояла на столе, купаясь ввечернемсвете,
все уселись за стол, кроме, конечно, куро-трупа; последний был взабытьии
уже ползал по полу.
АннуиПадовапоразилостремительноепревращениеживогогусенкав
мертвое, сочное блюдо. Эта история вдруг внезапно оченьбольнокольнулав
сердце, подчеркнув всю иллюзорность жизни.
Анна безсодроганиянемоглавзятькусокмясаврот.Клавушаже
добродушно и наслаждение уписывала во всю.
- Полюбовничка своего жрете, Клавдия Ивановна? - умилился Падов.
Клавуша вдруг покраснела, но как-то безотносительно; хотя кусоквсе-таки
застрял у нее в горле.
- Ну как прошло? - посочувствовала Анна.
- Идеть, - улыбнулась Клава. - Вот сейчас совсем прошел, ионадовольно
погладила себя по брюху.