НоХристофоровужехлопнулдверью.Еговстретилидождь,ветери
прячущееся солнце.
Тем временем в комнате Падовского гнезда, накаленной от обнажившихся душ,
продолжалась мистерия веры в "я".
Но старые, темные силы противостояния и уходавдругсноваоживилисьв
Падове.
- Господа! - произнес он. - Хорошо, вы стремитесь к бессмертномувечному
Я, которое в вас самих. В человеке есть разные "я". Все дело в том, к какому
"я" вы стремитесь!.. Есть своего рода Я на уровнеБрахмана,Богавсамом
себе, Абсолюта; есть Я на уровне богов; есть наконец, псевдо-я, эго, иллюзия
Я, есть и другое... Допустим-допустим, я не спорю, вынайдетеможетбыть,
скажем в пределах индуизма правильный путь к высшему Я, путь к Богу, который
внутри вас, и который неотличим даже от Брахмана, от Абсолюта;иэтоваше
высшее Я, этотБог,иокажетсявашимподлинным,реальнымЯ;пропадет
ненавистное отчуждение Я от Бога, рухнет дуализм...Можетбыть,иное:вы
придете к этом вечному в пределах глубевской религии Я,котораяещеболее
радикальна, чем индуизм, и которая идет несколькодругимипутями...Может
быть... Но вот что: еслиязахочупослатьвсевБездну:иэтоя,и
абсолютную реальность, и Нирвану, и Бога, и дажеБога,которыйвомнеи
который есть мое же высшее Я... Если я все это захочу отвергнуть! Что вына
этоскажете!?Конечноэтовсепрекрасно,иктомужебессмертие,
человеческая тоска и надежда... Но я слышу зов какой-то бездны...
К тому же я извечный негативист, отрицатель... Наконец, другой момент:а
что если появление иного принципа? У окна захохотал Ремин.
- Но что же ты предлагаешь? - начал он.-Что?!...Бездну?!...Даот
этого с ума можно сойти! ...Главное: ведь существует любовь, любовь кэтому
своему вечному Я! Ведь в любви к нему, в стремлении обладать им во всейего
вечности - вот в чем дело! Значит, у тебя нет полной, окончательной любвик
своему высшему Я, раз тебятянуткакие-тонемыслимыебездныилипросто
скорее всего отрицание... Нет, нет, все должно быть направленонато,что
любишь, на свое бессмертное Я: и вера, и порыв, и метафизическиезнания,и
вс°, вс°, вс°. И тогда, используядревниеметоды,знания,медитацию,мы
воочию, практически обретем вечность и рухнут всезавесы,ипотустороннее
перестанет быть потусторонним...
...Вдруг послышалось некое шевеление, пискииз-закакого-торваного,
ободранного стола вылез юный Сашенька. Губы егодрожали.Онплохопонял,
конечно, главную нить этого разговора, ибомыслиегодвигалисьтольков
одном направлении.
- А если нехватаеттерпения!..-закричалонкаким-тонечеловечьи
визгливым голосом. - Если не хватает терпения!.. Я, например, уже большене
могу...
ожидать смерти и того, что там, за занавесом! У меня болят нервы...Надо
порвать, порвать - наглядно, чтоб всем было доступно, а не только единицам -
этотзанавес,чтобывоспринимаемыйтогдапотусторонниймирстал
повседневностью, частью нас самих! - закричал он, весь трясясь.
- Чтоб рухнула преграда... Чтобы все слилось... И тогда и тогда,
-онвнутреннекакбыусладился,-всеизменится...человечество
освободится от всех своих земных кошмаров; голод, война, страх перед смертью
потеряют свой смысл; рухнет тюрьмагосударства,ибоонабессильнаперед
духовным миром... все перевернется...
- Ишь, куда понесло, - улыбнулась Анна. - Всоциальщину...Ну,этопо
юности...
Ты еще организуй партию под названием "Загробная"...Программаицель:
порвать занавес... Со всеми последствиями... Сашенька, ведь до сихпорвсе
старались наоборот уберечь человечество от знания потустороннего. Боюсь, что
вашпрорывприведеткзаменеземныхкошмаровдругими,более
фундаментальными... Впрочем, все это имеет смысл.
Но никто не реагировал на все ее ворчание, все берегли ищадили"юных";
вместе с темнепомерныйвзрывСашеньки,самеговид:ещемальчикас
блуждающими глазами,точноустремленнымивневедомое,спровоцировалиу
каждого виденье своего запредельного.
Воздухопятьбылнапоеннепознаваемым,истерическиинспирированными
призраками и хохотком, утробно-потусторонним, точно лающим в себя,хохотком
Падова.Всеэтосмешалосьспотоками,судорогамилюбвик"я",с
патологическим желанием самоутвердиться в вечности и с видением собственного
"я" - в ореоле Абсолюта.
Самое время было не вместить... Но душа как-то выносила все это... Только
Сашенька и Вадимушка вдруг чего-то не выдержали и попросились домой.Игорек
вывел их за ворота.
- Личность должна взять на себя и бремя родаибремязапредельного!-
провизжал он им на прощанье.
Лицо Вадимушки было даже чуть радостно.
Опускалась ночь. В гнезде Падова остались только хозяин,АннаиРемин.
Игорек тоже уехал.
XXI
Федор наблюдал за всем этим из щели.ВгнездеПадовабылотакмного
соседних полу-комнат закутков, что не представляло трудастеречьрядом,в
ожидании.
"Смыть, смыть надо их... недоступные", - бормоталФедор,когдавечером
пробирался полутемной тропинкой к домуПадова,когдалезвокно,когда
проходил сквозь дыры. Душавеладальше,взапредельное;каждоедерево,
качающееся от ветра, казалось платком,которыммахалиизпотустороннего;
каждыйвыступ,каждыйпредметточнонеподвижноподмигивали
вымученно-нечеловеческимиглазами.ФедорвспоминалАнну,еехохоткии
улыбку; думал о метафизическом дерганьи Падова.
Оскалясь, вспоминал про себя стихи Ремина.
Описанный бурный разговормеждуобитателямииХристофоровыммедленно
входил в его душу. Надежноприютившисьрядом,пососедству,онмедлил,
ожидая своего часа.