Казалось,онасойдетсума,
стараясь выразить любовь к своему "я"; вскочитспостелии,завопиткак
марсианское чудовище, выбежит на улицу, простирая руки неизвестно к чему.
Федор вслушивался в каждый стон и бормотание "метафизических"; емуснова
захотелось вступить с ними в контакт, услышать их разговор и вполноймере
ощутить живых Падовских.
Ностоныстановилисьвсетишеитише.Очевидно,внутренниебури
приближались к концу. Все явственней стояла тишина, дажекакая-тодуховная
тишина. И Падов и Ремин и Анна не издавали ни одного звука.
Федор упрямо ждал. Ночь углублялась и теменьвегоуглувскорестала
такой, что он ощущал ее, как предмет. В серединеночиФедорпочувствовал,
что его любимые уснули.
Теперь, как практически, так и по существу, тянуть было нечего.
Но, точнонаперекорсудьбе,емузахотелосьподождать.Унегодаже
возникло желание разбудить их, попить чайку, заглянуть в глазки, поговорить,
ни в чем не выдавая себя.Ипотом-когдаониопятьзаснут-убить.
Осторожноонвышелвнебольшойкоридор-рядом,зачутьприкрытой,
стеклянной дверью были и Падов, и Анна, и Ремин.
Федор ступал неслышно, как летучий медведь. Взрыв-впотустороннее-
чувствовалвсейсвоейоткрытойпастью.Неслышнодышал,точновыделяя
одиночество. Топор был в руке, и она угрюмо тянулась к двери. Стены застыли,
уходя в несуществование.
Федор - всем сознанием - слушал дыхание лежащего рядом сдверьюРемина.
Где ему, спящему, виделось сейчас, в этот страшный момент, его вечное Я?
Раздражала Федора мгновенность перехода; одно движение - в эти минутыон
бывал нечеловечески силен и ловок - и асе.
В душе опять вспыхивало желание: разбудить, - хотябыРемина,чтобон
привстал на кровати - и пообщаться с ним, прямо перед смертью; потрепать его
по щеке.
Но наконец Федор решился. Можетбыть,убийстворазрешитбольшее,чем
контакт.
Взгляд его отяжелел, точно пред собственной смертью.
Но все-таки ему захотелось чуть-чуть пережитьвнутрисебяпредсмертную
беседу.
Причем в обратной форме. Его сразу потянуло в полное одиночество:просто
пройтись минут десять одному по саду; потом прийти-ибыстрораздвинуть
занавес. Он сжался, просто повеселев от сознания,чтотеперьегорешение
равносильно действию; и вышел пройтись - в одиночество - в сад.
Уже немного светлело и воздух былсвободенивлажен.Онпошелвдоль
забора, любуясь собственной тенью как символом.
Вдруг - из огромной дыры в заборе, сзади него -вышлотроечеловек.С
оружием.
Их появление было непонятно. - Вы арестованы, - сказал один из них.
ЭПИЛОГ
Спустя несколько недель по одной из кривых улочек Москвы брели,точнов
ореоле бросающейся в глаза ауры,двоеюношей:одинхудой,вытянутый,с
трансцендентно-ожидающим, нетерпеливымлицом;другойпоменьше,курчавый,
словно в сплетении с самим собой.
То были Сашенька и Вадимушка. Пустые глаза
окон находились по ту сторону их существования. Брелидрузьявмаленькую,
отключенно-нелепую пивнушку, что приютилась одна между сквером иавтобазой.
Там ждал их Витя - из бродячих философов, старый друг Тани.
Лицо Сашеньки горело.
- Неужели, - говорил он, -нас ждет великое будущее: бессмертие, встречи с
духами... падение завес... прощание с человеком и появление новых миров...
Неужели все это будет...
- Хи-хи...Иэтопослетупого,идиотически-мертвоговдалбливанияв
детстве о том, что после смерти ничего нет, - подхихикнул Вадимушка.-Так
теперь от этих перспектив на ногах еле стоишь от изумления...Ничегосебе,
мягко говоря, перемена...
Но Сашенька его не слушал.
- И яубежден,-шепталон,дрожаотволнения,чтопослесмертная
реальность должна стать объектом не веры, а знания. Этим мы приблизимеек
себе, -Вадимушкедажепоказалось,чтоСашасудорожносжалпальцыи
проглотил слюну вожделения. -Веражедолжнараспространитьсянаболее
отдаленное... Почти недоступное...
Вдруг перед ними оказалась дыра в пивную. Из глубины им ощеренно улыбался
и махал рукамисдержанныйВитя.Ониподошли.ВзглядВитибылчисти
жутко-прозрачен, как зад мертвеца. Взяли обычноепиво.Затуманнымокном
ползламуха,казавшаясягромаднеедомов.Речьшлаовизитеводну
подпольно-метафизическую группу.
- Ну а как контакты с Падовым и К+? - спросил под конец Витя.
- Здорово... Здорово... Невозможно передать как здорово... Чувствуюсебя
как на пляже!! - чуть не распугав по углам инвалидов, закричал Вадимушка.
- Здорово-то здорово, - удивился в ответ Витя. - Но что- то у вас радость
занимает чересчур большое место... А это далеко несамоесильноечувство,
какое может вызывать Падовский мир... Ведь он довольно мрачен...
Неожиданно Вадимушка взорвался. Он даже схватил Витю за пуговицу куртки.
- Да поймите, Виктор, - пробормотал он, - мытолькочтопришликвам
совсем из другого мира... - лицо Вадимушки вдруг перекосилось от отвращения.
- Да знаете ли вы, что такоесреднее,аябысказал,расширив,просто
человеческое сознание??! ...Я готов принять Дьявола,преисподню,страдания
ада,самоеизощренноезло,нотольконеэто...Ведьэтовечность
ничтожества, нуль, ставший погремушкой, наконец,абсолютнопротивоположная
нам направленность...
Виктор в знак очевидности пожал плечами.
- И все что они сделали и делают, - продолжал Вадимушка, - что составляет
таксказать,официальную,недуховнуюинеэзотерическуюисторию
человечества - не наше... Это качественно другое, низшее....Темболеепо
сравнению с опять зарождающейся, новой элитой или кастой, как хотите, внутри
человечества - кастойдухократии...Другая,высшаяреальность-другой
мир... Не их клопы, все эти НаполеоныиДарвины...Ямолодойитоэто
чувствую.