...Темболеепо
сравнению с опять зарождающейся, новой элитой или кастой, как хотите, внутри
человечества - кастойдухократии...Другая,высшаяреальность-другой
мир... Не их клопы, все эти НаполеоныиДарвины...Ямолодойитоэто
чувствую...
- Если так, - вмешался Сашенька, - то нам надо защититься от них... Нашей
земной броней может статьинтеллигенция...Еслитолькоеелучшаячасть
впитает в себя идею духократии... Духократия,грубоговоря,можетиграть
роль древнеегипетскихжрецов,аосознавшаясебяинтеллигенция,ставшая
наконец, после долгихлетприслужничествачуждымидеям,самавоглаве
человечества, будет как бы земной оболочкой духократии, ее внешнейзащитой,
вторым сословием...
Виктор рассмеялся.
- Ну-ну, не очень-то увлекайтесь всем этим, прервал он. - Нашазадача-
уйти от человечества, а не определиться среди них...Дажевластвоватьнад
ними значит унизить себя, так как будешь в какой-то связи с ними...
Еще раз выпили мутное, полу-доброжелательноепиво.Пьяницы,выходяна
улицу, разбрасывали по полу бутылки.
- Ну что пивко? - улыбнулся Витя.
-Вутробушкеотнеготепло,каквмогилкеАнгела,-проскулил
Вадимушка,-так недавно сказала в таком случае Аннуля...
- А где сейчас Падов? Мы не видели его дней пять, - спросил Сашенька.
- Плох, очень плох, - сморщилсяВитя.-Явиделеговчераводной
берлоге.
Смотрел в зеркало на свое лицо, точнее на самого себя,внутреннего-и
хохотал... Дико хохотал, сотчуждениемотсебя...Дажедоглазкак-то
деревянно дотрагивался... Обозрели еще кой-какие состояния.ВдругСашенька
произнес имя Федора. Все хорошо знали его по рассказам Падова.
- Где-то он сейчас путешествует... вкакойзапредельности,-вздохнул
Витя.
- В какие теперь кошки-мышки сГосподомиграет...Чудодей,-добавил
Вадимушка словами Анны, в которую был уже почти влюблен.
Они слышали такжеонедавнозакончившемсяпроцессенадФедором.Он
происходил в убогом, грязном районном нарсуде.Оказалось,чтопримернос
середины лета милиция напала на след Соннова, но все выясняли иколебались.
Когдавсеуточнилось,решиливзять.Процессбылпочему-тотихий,
примирительный,какой-тонезамечающий,нострогийидетальный.Федора
обвинили в"убийствахизхулиганскихпобуждений"иприговорилиегок
расстрелу. Вел себя Соннов на судеотсутствующе.Исмертьсвоювстретил
совершенно спокойно, но однако же с нескрываемым интересом. И, кажется, чуть
улыбался, когда шел на казнь. Из тюрьмы только успел передать большой поклон
Падовским вместе с запиской, где писал,какнаблюдалихихотелубить.
Аннуля в ответ, со своей стороны, умудрилась переслать ему передачу: детских
конфет "Мишка", печенья исдоб:Федориногдабылсластена.
Передалаи
пожелание скорее пройти этот "формалистический фарс, называемый смертью".
Друзья встали из-за пивных столиков. Выпив последнийглотокзаФедора,
вышли на улицу в дождьигрязь.Косойливеньсмывалпоследниеостатки
городского небытия.
На углу Витя расстался с юными.
А Вадимушка с Сашенькой решили мимоходом заехать к Извицкому, благо давно
его не видели. О нем уже ходили легенды. Их встретил тот же мрачный исерый
петербургский дом. И лестница,будто,ведущаявнебесныйсекс.Женичка
спрятанной ухмылкой приветствовал их. Но был сдержан, словно ему было недо
них.
Вадимушка и Сашенька сразу все поняли. Каждая клеточка Извицкогодрожала
в любви к самому себе. Ионнеотступноносилсебя,каксамовлюбленную,
черную богиню.
Вещи кругом: драное кресло, старинные комод и стулья-точнокружились
вокруг него, погружая Извицкого в глубокий уют. Вид у него был мрачный -по
крайней мере по отношению к внешнему миру - но подземноудовлетворенный,с
бесконечным желанием замкнуть себя в вечности.Некаятемнаяуслажденность
выделялась наеголице,прячущемсявсамоесебя.Услада-тайнаяи
бесконечная - горела в каждом кончике, но особенно в глазах, которые темнели
и светились от дикого и скрытого метафизического наслаждения.Вадимушкеже
виделось, что каждую минутусвою,каждоеприкоснованиексебеИзвицкий
обращал в секс. Точно его телосталоеговечнойневестойилюбовницей.
Очевидно Женя былвполномуходе.Испуганновзглянувнесколькоразв
огромное зеркало,ВадимушкасСашенькойскатилисьвнизполестницев
город...
Больше они не решились куда-либо ехать...
Ужемноговодыутеклостехпор,какФедорхотелуничтожить
"метафизических" в Падовском гнезде.
Опустел дом в Лебедином. Кто-то дажесъелпогануюкошку.Лишьстарик
Михей со своим пустым местом и девочкаМила-изобитателейСонновского
гнезда - пришли видимо, в человеческомсмысле,ксчастливомуконцу:они
поженились. Хотя разумеется без официальногопризнания.Этобылбрак,в
котором не было ничего.
Посторонние часто видели, как дедушка Михей, обосновавшийсявнебольшом
подмосковном городишке, подальше от Лебединого, выводит гулять за ручку свою
женушку-внучку девочку Милу. И даже по-своему целует ее.Улыбаясьпотом-
белым, исчезающим лицом- в какие-нибудь кусты.
А деда Колю супруги прогнали в шею. Совсем обезумев, дедрыщетповсей
Рассеи, иногда - в черном, похмельном бреду - вспоминая Лебединое,Клавушу,
Падова и поганую кошку. "Не ко двору, не ко дворуяпришелсянитам,ни
Михею с Милочкой,
- иногда выговаривает он, играя сам с собой в домино. -Маловомне...
етого...
безумия". Только поройпромелькнутнаднеслезящихсяглаз,радостно
обращенных на бутыль с водкой, образы погибших детей: помоечнойЛидонькии
себяедаПетеньки.