Словом, за тебя, Мухтарчик!
Потом Мухтар куда-то вышел, и Тахмина сказала:
- Ну, ты сегодня на себя не похож - грустный, не в духе что-то. Чем ты удручен, Зауричек?
- Странно,- сказал Заур.- И ты, и я выпили и не очень-то контролируем свои слова. Но ты железно контролируешь себя в одном: при Мухтаре называешь меня Зауром, а как он на минутку отлучается, так опять "Зауричек".
- Ой, боже мой, Зауричек,- расхохоталась Тахмина,- как ты глуп!
- Да уж я не мудр, как боги, официанты и рассуждающие режиссеры.
- О, сколько яду! Глупеныш, ты опять меня ревнуешь. Ну, неужели к Мухтару? Ну хочешь, я при нем поцелую тебя, брошусь тебе на шею и буду называть тебя не только Зауричек, но и Заурченок и еще как тебе угодно.
- Хочу,- сказал Заур.- Давай уйдем отсюда.
- Знакомьтесь,- раздался голос прямо над ними,- это Саша, это Лена, а это мои друзья Тахмина и Заур. Впрочем, вряд ли стоит представлять Сашу и Лену,добавил он.
Это и вправду были очень известные киноактеры - муж и жена. Они уже где-то выпили.
- Очень рад, мадам,- обратился Саша к Тахмине,- вы не возражаете, если я сяду рядом с вами?
- Нет, конечно, прошу вас.
- А вы тоже актриса?
- Нет, я диктор телевидения.
- Ах да, я же видела вас вчера,- сказала Лена.- Нет, кажется, это было позавчера.
- А почему вы не актриса? - спросил Саша.
- Не знаю,- сказала Тахмина.- Об этом надо у режиссера спросить, у Мухтара, в частности.
- Позволь сперва мне спросить,- сказал Мухтар.- Что вы будете пить?
- Да теперь все один хрен,- сказал Саша.- Ну, давай
водки.
Принесли водку, Мухтар разлил.
- Вы пьете коньяк, мы водку. Какая-то анархия получается у нас за столом,сказал Саша.
- У нас за столом монархия,- сказал Мухтар,- поскольку есть королева. Даже две королевы.
- О, что значит восточная галантность! - сказала Лена.
- Ну, за знакомство! - сказал Саша.- И за прекрасных женщин Востока в лице моей очаровательной соседки. За прекрасных женщин Востока, сбросивших паранджу и пьющих коньяк.- Он выпил.- Вы носили паранджу? - обратился он затем к Тахмине.
- У нас вообще никогда и никто не носил паранджу,- ответила Тахмина.
- У нас это называется чадрой, это немного другое,- пояснил Мухтар.
- А я знаю,- сказала Лена.- Паранджа - это Узбекистан. Я была в Ташкенте. Там готовят изумительный плов.
- Наш плов лучше,- сказал Заур для того, чтобы его молчаливость не привлекла внимания, но Саша тем не менее уловил этот маневр:
- Ого, сфинкс заговорил. Вы молчали долго и загадочно и наконец раскрыли уста, чтобы защитить честь национальной кухни. Браво! Ну, хорошо. Вздрогнули! - сказал он и опрокинул рюмку.- А вы все-таки не сказали, почему вы такая красавица и не снимаетесь в кино? И куда только смотрят азербайджанские режиссеры?
- Пригласите к себе, сниматься здесь,- сказала Тахмина.
- С удовольствием, только нам надо обменяться адресами и телефонами,- и он, пошарив в карманах, протянул ей визитную карточку.
"Даст Тахмина адрес и телефон?" - думал Заур беспокойно, хоть и понимал, что этот пьяный разговор живущих в разных городах людей ничего не значит.
- Меня можно найти через Мухтара.
- Он что, ваш любовник, этот чертов персюк? - спросил Саша.
- Нет,- сказала Тахмина сухо.
- А кто же ваш любовник?
- У меня нет любовника,- сказала Тахмина.- У меня есть муж.
- А кто же ваш муж?
Секунду поколебавшись, Тахмина указала на Заура:
- Вот он.
Потом Заур и Тахмина долго спорили: у кого лицо вытянулось длиннее - у Саши, у Мухтара или у самого Заура? Потом она объяснила Зауру, что сказала так, чтобы Саша не приставал. В тот момент Заур готов был убить кого-нибудь из-за Тахмины или умереть сам. И, видимо почувствовав его состояние, Саша сказал Зауру почти трезвым голосом:
- Бога ради, только не вздумайте ломать мне ребра, я догадываюсь, что вы в состоянии сделать это блестяще. Я же просто так, от чистого сердца.
- И, меняя тему, повернулся к Мухтару: - Старикан, а давненько мы с тобой не пили. Помнишь Пал Палыча-то, нашего декана?
- Ну конечно.
- Помер же.
- Я знаю, давал телеграмму.
- А я даже телеграмму не мог дать, я был в Каннах, понимаешь, представлял нашу последнюю картину, а приехал - мне сказали...
- И как вам понравилось в Каннах? - спросила Тахмина.
- Ээ... Надоело все - приемы, коктейли, а выпить толком невозможно. Ну, посмотрел там новую картину Феллини, ее еще у нас в Союзе нет... Ну, старик,обратился он к Мухтару,- это обалдеть можно.
- А по-моему,- сказал Заур,- Феллини от барокко пришел к рококо.
Это заявление было столь неожиданным, что некоторое время все ошалело смотрели друг на друга, и наконец Саша сказал:
- Ну, ты выдаешь, старик!
А Тахмина расхохоталась и сказала:
- Молодец, Зауричек!
Заур залпом выпил еще рюмку и заявил, что единственная картина, которая на него по-настоящему подействовала, это "Тарзан". Ему хотелось, чтобы они посмеялись над его примитивностью, дремучей отсталостью, но неожиданно Лена сказала:
- Совершенно верно, я тоже так считаю. Тарзан - по крайней мере мужчина, а не...- она не договорила.
- А вы тоже - режиссер? - спросил Саша у Заура.
- Нет,- сказал Заур,- я тунеядец, маменькин сынок, сижу на шее у родителей.
- Тоже дело,- мирно сказал Саша.- Тоже большое искусство - сидеть на шее у родителей, да еще и жену туда усадить.
- Ну, зачем ты так, Зауричек? - укоризненно сказала Тахмина.
- А мне надоели ваши разговоры: Феллини, Канны, таланты, звезды, паруса, пленки и прочая мура. Я самый обыкновенный, простой человек.
- Ну, это уже скучно,- сказала Лена.- Демагогия какая-то пошла. Давайте-ка лучше выпьем.
- А между прочим,- сказал Саша Зауру,- представитель простого народа, где вы достали такие шикарные туфли? Я вот их даже в Париже не мог найти.
- Нравятся? - спросил Заур.
- Весьма. Посмотри-ка, Лен.
Все посмотрели на ноги Заура. Заур подумал и сказал:
- И совершенно новые. Толкаю.
- За сколько?
- За сорок. Сам купил за шестьдесят.
- А какой у вас размер?
- Сорок два.
- Мой размер. Надо же!
- Хотите? - сказал Заур.
- За сорок, говорите?
- Да, только с условием, что вы свои туфли даете мне, я свои даю вам, и вы платите мне тут же, сейчас. Саша подумал и сказал:
- Договорились.
Мухтар, Тахмина и даже Лена не успели опомниться, как Заур и Саша обменялись туфлями, и Саша сказал:
- Лен, дай ему сорок рублей.
- Да не чуди ты...
- Дай, говорю. Туфли - блеск, это он по пьянке отдает. Протрезвеет, передумает.
Лена дала ему сорок рублей, и Мухтар сказал:
- Ну что ж, раз вы такие коммерсанты, давайте выпьем за новые туфли Саши.
- И Заура,- добавила Тахмина.
Заур, извинившись, встал, незаметно прошел к официанту, рассчитался за ужин и вернулся.
- Ну, пора,- сказал Саша.- Все выпито, все съедено, и коммерческая операция успешно завершена, время и по домам.
- Вы идите,- сказал Мухтар,- я вас догоню.
Заур, выходя из зала, с наслаждением следил, как Мухтар подзывает официанта.
Они вышли на улицу. Из одной машины водитель, разогревавший мотор, крикнул:
- Саш, Лен, вы домой, что ли?
- Ага.
- Ну, давайте залезайте.
Саша и Лена, извинившись, сказали, что их подзывает сосед, и все равно им ехать в разных направлениях, попросили передать привет Мухтару и вообще чтобы звонили, заходили, когда в следующий раз окажутся в Москве, а завтра они вылетают в Киев, а то можно было бы увидеться. Они сели в машину, помахали, и машина, развернувшись, поехала к площади Восстания. И в это время вышел Мухтар.
- Как вам не стыдно, Заур? - сказал он беззлобно.- Ведь это я пригласил вас на ужин.
- Что? - сказала Тахмина.- Так вот почему... Дурачок ты!
Она бросилась ему на шею и повисла, визжа.