Пока Марк и шофер переносили в дом из машины многочисленные подарки и охапки цветов, Светлана зашла в спальню к матери. Вера Петровна за день очень утомилась и уже готовилась ко сну.
- Мамулечка, у меня к тебе просьба! - обратилась она к удивленной ее неожиданным появлением матери. - Переночуй сегодня, пожалуйста, у меня.
- Что-то я тебя не очень понимаю! - испугалась Вера Петровна. - Ты хочешь... здесь? А где же Марик? Что за фокусы? Вы что, уже поссорились?..
- Успокойся, мамуля, у нас все в порядке. Мы проведем ночь вместе, умоляюще глядя на мать, объяснила Света. - Здесь, у тебя в спальне. Ну не смогу я в своей комнате! Не мучай меня и не спрашивай почему!
Но Вера Петровна и не собиралась спрашивать. Она все поняла и молча стала собирать свои ночные принадлежности.
Марк нисколько не удивился тому, что они проведут первую брачную ночь в большой родительской спальне, - счел это в порядке вещей. Ему было все равно где, лишь бы со Светой!
Светлана уже легла в постель и пребывала в томительном ожидании, когда он, приняв холодный душ, вошел в спальню. Благоухая дорогим мужским одеколоном, Марк сбросил халат и осторожно прилег рядом с ней.
- Светочка, женушка моя дорогая! - нежно прошептал он, поворачиваясь к ней и чувствуя, как его охватывает страстное желание. - Наконец-то свершилась самая заветная моя мечта!..
Он ласково и бережно обнял ее и легкими прикосновениями губ стал целовать губы, шею, грудь, горячо шепча:
- Если бы ты знала, как я тебя люблю, как ты мне дорога! Я докажу тебе, что ты во мне не ошиблась, что я достоин тебя!
Светлана давно уже мысленно подготовилась к тому, что должно произойти между ними. Она истосковалась по мужской ласке и испытывала острое желание, смешанное со страхом и любопытством.
Активности она не проявляла, однако не сопротивлялась, позволила делать все как ему хотелось. Приятно чувствовать прикосновения ласковых рук и губ, ощущать, как все сильнее разгорается в ней страстное желание его близости... Любовная игра приносила ей радость, но уже хотелось большего... Чутко уловив ее желание, он готов был овладеть ею, как вдруг почувствовал сопротивление и остановился. Ласково шепнул, целуя ее в ухо:
- Что с тобой, любимая? Что-нибудь не так?.. Увидев у нее на глазах слезы, постарался успокоить:
- Не надо, не плачь, милая, родная!.. Я ничего не сделаю против твоей воли! У нас впереди целая жизнь...
В самый неподходящий момент Света вдруг ощутила острую боль в сердце и сразу все пропало - желание, радость... Она услышала какой-то внутренний голос, он приказывал ей: "Остановись, опомнись! Не изменяй своей любви, ты же поклялась!" Этот укор совести наполнил душу горечью, и слезы ручьем полились из глаз...
"Нет, так нельзя! Я просто сумасшедшая! Какая же это измена, когда он давно уже мертв?.. Я теперь жена другого, жена Марика. Я должна начать новую жизнь!.." Но у нее ничего не получалось... И тогда она интуитивно нашла выход: нельзя ей обидеть мужа отказом в первую же брачную ночь, но и забыть Мишу она тоже не в силах... Она закрыла глаза, представила на месте Марка своего первого, своего любимого... Это он, он ее обнимает, он шепчет ей ласковые слова...
Глотая горячие, обильные слезы, Светлана обняла мужа, доверчиво прижалась к нему - и ее снова охватила горячая волна желания. Обрадованный ее страстным порывом, Марк возобновил свои нежные ласки и овладел ею со всей силой любви, на какую был способен.
В страстном угаре, видя мысленным взором только своего ненаглядного Мишу, она вспомнила - ее тело вспомнило - их жгучие ласки и испытало прежнее блаженство.
Но Марк ничего не видел и не слышал - тоже испытывал пик счастья. У него было немало подруг, и он пользовался у них успехом. Однако и не мыслил до этого, что мужчина может быть так счастлив, обладая любимой женщиной.
Глава 23
ПОБЕГ ИЗ ПЛЕНА
В первую брачную ночь Светланы и Марка Михаил Юсупов, за много тысяч километров от Москвы, проснулся в холодном поту с ощущением боли в сердце. Ему приснился ужасный сон. Вдвоем с товарищем, в одной связке, поднимается он по отвесному скалистому утесу. Взобравшись на небольшой уступ, подтягивает друга, тот цепляется за край, но в этот момент веревка обрывается и он еле успевает схватить товарища за кисть руки.
Напрягая все силы, пытается его удержать; тот кричит: "Спаси, Миша!" но почему-то голосом Светланы... Он смотрит вниз - и видит, что это вовсе не друг, а она, она отчаянно взывает о помощи. Вот он уже подтянул ее выше, чтобы подхватить второй рукой, - и вдруг острая боль в сердце... Хватка его ослабевает, ее кисть выскальзывает, и Светлана летит в пропасть...
На этом сон оборвался. Михаил пришел в себя: он все еще здесь, в грязном гостиничном номере, куда его поместили до прибытия российского консула. "Неужели с ней стряслась какая-то беда?! Не дай Бог! Однако впервые мне снится о ней такая чертовщина... - думал он, растревоженный, стараясь не шевелиться, чтобы успокоилось сердцебиение. Михаил был в какой-то мере суеверен и доверял втихомолку вещим снам.
За годы плена и рабства он часто видел Светлану в лучших своих сновидениях. Она являлась к нему, ощутимая как наяву. Ему снились их жаркие объятия, он физически чувствовал ее близость; она любила его и дарила ему наслаждение...
Эти воспоминания, эти сладкие сны помогли ему - перенести годы тяжких лишений, сохранить бодрость духа и мужество. Что это были за годы!
Лежа без сна на жесткой, продавленной кровати, где в полный рост не помещался, Михаил вспоминал все, что довелось пережить. Он закрыл глаза - и картины долгих лет плена одна за другой медленно поплыли перед его мысленным взором...
Узкая горная тропа; он приторочен поперек спины ишака. Только что пришел в себя и пытается сообразить, что с ним и где он находится. Рядом, таким же способом, везут раненых моджахедов; на их вопли и стоны никто не обращает внимания. Постепенно до него доходит горькая истина: он попал в плен... Но непонятно: зачем им такая обуза? Уж очень тяжела дорога!
- Почему меня не убивают? - спросил он на привале афганца, который поил его водой и немного говорил по-русски. - Куда и зачем тащат?
- Твоя большой, здоровый. Наш командир Абдулла нужен такой. Радуйся, шурави, - живой будешь! - Моджахед осклабился, показывая гнилые зубы.
Низенький, тщедушный; огромный круглый берет с широкими полями делает его похожим на гриб-поганку. Страшно горд, что сумел взять в плен такого огромного русского и выполнить наказ командира. Вот и старается всячески его оберегать и доставить к месту назначения в целости и сохранности.
Разговорчивый Али, так звали моджахеда, относился к пленнику не только без вражды, но, как показалось Михаилу, даже с симпатией.
- Ты поначалу была совсем плохой, - охотно рассказывал он, без устали шагая рядом. - Твоя большая осколка по голове шарахнул, твое счастье - на излете. Контузил сильно. Но Али - умный, - и с гордостью выпятил слабенькую грудь, - понял: будешь в порядок, нужно ждать.
Михаил попытался вспомнить, что произошло там, на горной дороге, но в памяти всплыло лишь одно мгновение: он выскочил вместе с другими из горящей машины и услышал грохот разорвавшейся мины... Остальное как в плотном тумане...
За двое суток, пока добирались до дальнего лагеря полевого командира Абдуллы, расположенного почти на самой границе с Индией, от общительного Али Михаил узнал, зачем понадобился его начальнику. С надеждой, что его ценят как офицера и намерены использовать для обмена, пришлось расстаться.