Оказывается, в то утро он действительно не был в Серебровке. Тысячу рублей оформлял на аккредитив в районной сберкассе.- В какое время?- Утверждает, приехал а райцентр на попутке рано утром, а сотрудники сберкассы запомнили, что цыган был у них около двенадцати часов... У тебя не появилось фактов, связывающих убийство пасечника с убийством Барабанова?- Пока нет.- На опушке того лесочка, где обнаружили труп, мы нашли нож, которым, по всей вероятности, убит Барабанов...- Как бы его посмотреть?..Лиманин позвал эксперта-криминалиста. Семенов, подойдя к ним. показал Бирюкову упакованный в прозрачный целлофан длинный охотничий нож. На остро заточенном лезвии и на плексигласовой наборной рукоятке ножа засохли бурые потеки крови. Внимательно осмотрев его, Антон сказал:- Предъявим для опознания. - И поднял глаза на Семенова:- Во дворе лежит голова застреленной собаки. Надо взять несколько дробин на анализ.Когда Бирюков и участники оперативной группы вошли в дом, Екашев понуро сидел на своем табурете. Понятые и Гвоздарев, примостившись кто где, наблюдали за пишущим Кротовым. Взгляд Бирюкова задержался на чисто выскобленной деревянной рукоятке сапожного ножа, белеющего словно инородное тело среди общего серого фона. Антон взял его с верстака, повертел и положил перед Кротовым:- Включите, Михаил Федорович, и это в протокол выемки. На лице Екашева не отразилось ни малейшего волнения. Возможно, он был под впечатлением только что оказанного Медниковым: "Немедленно надо в больницу".Предъявленный охотничий нож по наборной рукоятке и выцарапанной на ней метке "Л. С." опознал куэнец Федор Степанович Половников. По просьбе цыгана Левки он на прошлой неделе выправлял у этого ножа зазубренное лезвие.
13. ВЕЧЕР ВОСПОМИНАНИЙ
Убийство серебровского механизатора Барабанова озадачило Антона Бирюкова. Собственно, само убийство без всякого сомнения квалифицировалось как преднамеренное, с целью грабежа, и загадки здесь никакой, можно оказать, не было. Задуматься заставляло другое: сразу две смерти в небольшом тихом селе, где даже бытовая драка - явление редкое.Оставшись после отъезда оперативной группы в Серебровке, Бирюков надеялся получить хоть какие-то дополнительные сведения от жены Екашева, которая лишь к вечеру заявилась из лесу с двумя огромными корзинами груздей. Полусонная от усталости бабка Екашиха, как называли ее серебровцы, на все вопросы тускло отвечала одним и тем же: "Не знаю, родимый, врать не хочу". Только на вопрос о золотом кресте ответила по-иному:- Поминал как-то старик, чтобы в гроб его соборовали с золотым хрестом, а где тот хрест взять, не сказал.- Давно он это говорил?- Не помню, родимый, врать не хочу.Антон обвел взглядом убогое жилище, посочувствовал:- Бедновато у вас в ломе.Старуха дремотно клюнула носом:- Мы усю жизнь у нужде.- Сыновья не помогают?- Сыны - отрезанные ломти, чего с них возьмешь.- Где ваш Захар?- У тюрьме сидит.- Он же, говорят, освобождался.- Ослободился и опять сел.- Кто вам об этом сообщил?- Старик мой.- А старику кто?- Вроде друг Захара какой-то объявлялся, переночевал у нас и тем же разом сгинул.- Давно это было?- Несколько дён назад. В точности, родимый, не помню, врать не хочу.- Как он выглядит?- Ростом высокий, а лицо не разглядела - в темноте шел в дом, по темноте с позаранку и ушел.- Один?- С Гриней Репьевым.- Они, что, знакомы были?- Не знаю, родимый, врать не хочу,- О чем говорили?- Не слухала я ихнюю болтовню.- Как Репьев у вас на квартире жил? - опять спросил Антон.Старуха пожала худыми плечами:- Как усе квартиранты живут. Пятерку у месяц за ночлег платил, а питался сам. Нам кормить его нечем было.- Говорят, он выпивал часто...- А теперь многие мужики пьют.
- Не буянил пьяный?- Не, не буянил, врать не стану. Только, как сильно перепьет, тюремные песни затягивал и плакал.- Когда последний раз Репьев к вам заходил?- Кажись, с Захаровым другом...- Деньги в долг не занимал?- Откуда у нас деньги, чтобы в долг раздавать...- Хозяйство у вас приличное. Неужели не хватает денег?- Старик деньгами усю жизнь правит. Не знаю, родимый, куда они у него расходятся, врать не хочу.Старуха устало склонила голову и, как показалось Бирюкову, даже всхрапнула. Антон задал еще несколько вопросов и, не получив в ответ ничего враэумительного, попрощался.В бригадной конторе, тихой в это позднее время, кроме бригадира, никого не было. В неизменной морской фуражке, Гвоздарев подбивал на счетах какую-то сводку. Указав взглядом вошедшему Бирюкову на стул у окна, он несколько раз двинул костяшками туда-сюда и с удовлетворением откинулся на спинку стула:- Вот работнул сегодня Тропынин! Два суточных плана сделал. Придется простить парню раздавленную флягу с молоком. Утром в его честь флаг трудовой славы поднимем. - Улыбнулся и без перехода спросил: - Что бабка Екашиха рассказала?- Измученная она до изнеможения, спит почти на ходу, - ответил Антон.- И сам Екашев, как присядет, так дремлет. Они ж, как египетские рабы, спин не разгибают. Хронически не высыпаются.- Что за нужда у них такая?- Загадка!.. Я, например, ничего понять не могу. Степан пенсию хорошую получает, но дело даже не в пенсии. Прошлую осень наш бухгалтер из интереса подсчитал, сколько Екашев получил денег из колхозной кассы... - Гвоздарев придвинул к себе счеты и принялся отщелкивать костяшками. - Нетель на четыреста рублей сдал, двух бычков на восемьсот, кабана почти на двести пятьдесят да картошки на тысячу. Итого получается... Две тысячи четыреста с лишним рубликов, не считая того, что еще одного борова Степан продал мясом в райцентре на базаре да, наверно, полдесятка овец туда же свез. Живут Екашевы вдвоем. В месяц, по словам продавца, тратят через наш магазин не больше двадцати рублей. Где остальные деньги?..- На сберкнижку, видимо, складывают...- В том-то и дело, что нет у Екашева сберкнижки. Одевается, сами видели, как. Сегодня перед отправкой говорю Степану: "Переоденься почище, не стыдно в навозных штанах в больницу ехать?" А он серьезно отвечает: "Нету у меня, Гвоздарев, во что переодеваться". Ну, мыслимо ли в наше время такое?...- У них действительно в доме одни обноски.- А в Серебровке издавна повелось: не годна стала одежонка, тащи Екашевым - доносят до последней нитки.Антон невесело усмехнулся:- Вот уж в самом деле, как оказал бы Кротов, загадочные обстоятельства. Может, все-таки, Екашевы на детей тянутся?- Дети от них отреклись. Старший Иван - мой ровесник, даже когда-то дружками были. Не так давно разговорились с ним, спрашиваю: "На вас, что ли, отец жилы рвет?" Тот с болью: "По конфетке внукам ни разу не купил. Одна песня у старика - на беспросветную нужду жалуется"..,Припоминая старшего сына Екашева, Антон спросил?- Иван, кажется, танкистом служил?Гвоздарев кивнул:- Знаете?- Я еще школьником был, когда он-то ли в отпуск, то ли закончив службу в танкистской форме к родителям приезжал. Помню, здоровый такой, спокойный парень.- Точно. Ванюшка Екашев за свою жизнь, наверно, мухи не обидел.- А остальные сыновья?- Остальные - тоже спокойные ребята, кроме Захара. Этот прохвост! Лет пять тому. назад после колонии появлялся здесь. Заграничным коньяком перед деревенскими парнями хвастался. Спустил деньжонки, сколько было, и опять скрылся.- Бабка Екашиха сказала, будто друг Захара у них недавно ночевал. Не видели?- Я днем почти не бываю в селе. Да и вряд ли Захаровы дружки станут мне или участковому Кротову на глаза попадаться. Захар, по-моему, крепко завяз в уголовщине.