Илья Артамонов, положив кулак на стол, спросил:
- За что?
- Не любят.
- Его?
- Всех нас, заедино.
Отецударилкулаком по столу, так что свеча, выскочив из подсвечника,
погасла; в темноте раздалось рычание:
- Чтотымне, словно девка, всё про любовь говоришь? Чтоб не слыхал я
этих слов!
Зажигая свечу, Никита тихо сказал:
- Не надо бы Олеше ходить на бои.
- Это-чтобылюдисмеялись:испугалсяАртамонов!Ты-молчи,
пономарь! Сморчок.
Изругаввсех,Ильячерезнесколькодней,заужином,сказал
ворчливо-ласково:
- Вамбы,ребята,намедведейсходить, забава хорошая! Я хаживал с
князь Георгием в рязанские леса, на рогатину брали хозяев, интересно!
Воодушевись,онрассказалнесколькослучаевудачнойохоты и через
неделюпошелсПетромиАлексеем в лес, убил матерого медведя, старика.
Потомпошлиоднибратьяи подняли матку, она оборвала Алексею полушубок,
оцарапалабедро;братьявсе-такиодолелиееипринесливгород пару
медвежат, оставив убитого зверя в лесу, волкам на ужин.
- Ну, как твои Артамоновы живут? - спрашивали Баймакову горожане.
- Ничего, хорошо.
- Зимой свинья смирна, - заметил Помялов.
Вдова,неверясебе,началачувствовать,чтоснекоторойпоры
враждебноеотношениек Артамоновым обижает ее, неприязнь к ним окутывает и
еехолодом.Она видела, что Артамоновы живут трезво, дружно, упрямо делают
своеделоиничегохудогонеприметноза ними. Зорко следя за дочерью и
Петром,онаубедилась,чтомолчаливый коренастый парень ведет себя не по
возрастусерьезно,не старается притиснуть Наталью в темном углу, щекотать
ееишептатьнаухозазорные слова, как это делают городские женихи. Ее
несколькотревожилонепонятное,сухое,нобережноеидажекакбудто
ревнивое отношение Петра к дочери.
"Не ласков будет муженек".
Нооднажды,спускаясьс лестницы, она услыхала внизу, в сенях, голос
дочери:
- Опять на медведя пойдете?
- Собираемся. А что?
- Опасно, Алешу-то задел зверь.
- Сам виноват - не горячись. Значит - думаете обо мне?
- Я про вас ничего не сказала.
"Ишьты,шельма,-подумаламать,улыбаясьивздохнув. - А он -
простак".
Илья Артамонов всё настойчивее говорил ей:
- Поторопись со свадьбой, а то они сами поторопятся.
Онавидела,чтонадоторопиться,девушка плохо спала по ночам и не
могласкрыть,чтоее томит телесная тоска.
Онавидела,чтонадоторопиться,девушка плохо спала по ночам и не
могласкрыть,чтоее томит телесная тоска. На Пасху она снова увезла ее в
монастырь,ачерезмесяц,воротясь домой, увидала, что запущенный сад ее
хорошоприбран,дорожки выполоты, лишаи с деревьев сняты, ягодник подрезан
иподвязан,-ивсёбылосделано опытной рукою. Спускаясь по дорожке к
реке,она заметила Никиту, - горбун чинил плетень, подмытый весенней водою.
Из-подхолщовой,длинной,ниже колен, рубахи жалобно торчали кости горба,
почтискрываябольшуюголовувпрямыхсветлыхволосах; чтоб волосы не
падалиналицо, Никита повязал их веткой березы. Серый среди сочно-зеленой
листвы,онбылпохожнастаричка-от-шелышка,самозабвенноувлеченного
работой;взмахиваясеребрянымна солнце топором, он ловко затесывал кол и
тихоньконапевал,тонкимголосомдевушки,что-тоцерковное. За плетнем
зеленоватоблестелашёлковая вода, золотые отблески солнца карасями играли
в ней.
- Богвпомощь,-неожиданнодлясебяумиленносказала женщина;
блеснув на нее мягким светом синих глаз, Никита ласково отозвался:
- Спаси бог.
- Это ты сад убрал?
- Я.
- Хорошо убрал. Любишь сады?
Стоянаколенях,онкраткорассказал,чтос девяти лет был отдан
князем барином в ученики садовнику, а теперь ему девятнадцать.
"Горбат, а будто не злой", - подумала женщина.
Вечером,когдаонас дочерью пила чай у себя наверху, Никита встал в
двериспучкомцветовврукеисулыбкой на желтоватом, некрасивом и
невеселом лице.
- Извольте принять букет.
- Зачемэто?(tm)удкзиласьБаймакова,подозрительнорассматривая
красиво подобранные цветы и травы.
Никитаобъяснилей,чтоугосподсвоихон обязан был каждое утро
приносить цветы княгине.
- Воткак,-сказалаБаймаковаи,немножкозарумянившись,гордо
подняла голову: - Али я похожа на княгиню? Она, поди-ка, красазица?
- Так ведь и вы тоже.
Еще более покраснев, Баймакова подумала:
"Не отец ли научил его?"
- Ну,спасибоза почет, - сказала она, но к чаю не пригласила Никиту,
а когда он ушел, подумала вслух:
- Хороши глаза у него; не отцовы, а материны, должно быть.
И вздохнула.
- Видно - судьба нам с ними жить.
ОнанеоченьуговаривалаАртамонова подождать со свадьбой до осени,
когда исполнится год со дня смерти мужа ее, но решительно заявила свату:
- Толькоты, сударь, Илья Васильевич, отступись от этого дела, дай мне
устроитьвсёпо-нашему,по-хорошему,по-старинному.Это и тебе выгодно,
сразу войдешь во все лучшие наши люди, на виду встанешь.