Он должен зарабатывать хлеб для дяди, научившего его всему,
что он знает. Когда старик утомится жизнью на берегу и уйдет с Матерью
Вод, тогда и Гума уйдет из этих мест в бескрайнее море, и у дороги его
не будет больше пределов,и место парусногошлюпа,займеткорабль,
огромныйичерный,анаприбрежьестанутрассказыватьонем
таинственные истории.
Он осталсяодинхозяином "Смелого" и понял,что отрочество его
кончилось.Рано,слишком рано кончилось и его детство,ибо он давно
ужесталмужчиной,задолгодопоявленияна шлюпе той молоденькой
мулатки,которую старый Франсиско оставил на палубе втакойленивой
позе.Как-то раз приезжала его мать,за несколько лет до этого,и в
тот день он уже один водил "Смелого" до самой Итапарики и чувствовал в
телестранноеощущение,которогонемогтогда понять.Он помнил
страдание этого дня.Тогдавпервыегрешныемыслипронзилиегои
желание оставить эти берега обрело постоянную жизнь в его душе. С того
дня он стал мужчиной.
Мало что мог он вспомнить из своего короткого детства - сын моря,
чья судьба была уже прочерчена судьбами отца,дяди,товарищей,всех
окружающих. Его судьбой было море, и это была героическая судьба. Быть
может,и сам он не знал об этом,быть может,и не помыслил никогда,
что и он, как все эти люди, что ругались днем непристойными словами, а
по вечерам нежным голосом пели песни любви,будетгероем,рискующим
жизнью во власти волн каждое мгновение,в дождь и в ведро, под тучами
и под ярким солнцем,горящим в небе над Баией,Городом ВсехСвятых.
Никогданедумалон о том,что судьба его героична,а жизнь полна
красоты.Не привелось емупознатьбеззаботноедетство,слишкомо
многомнадо было заботиться ему,так рано брошенному жизнью на корму
рыбачьейшхуны,вынужденномупристальновглядыватьсявопасные
верхушкиподводных камней,плохо различимые под гладкой поверхностью
воды,и натирать мозоли на руках о рыболовные снасти и твердое дерево
руля.
Он ходил в школу одно время, да. Это был грубо сколоченный дом за
гаванью,иучительница сочиняла любовные сонеты (быть может,любовь
придет когда-нибудь на корабле в таинственную ночь,а быть может,не
придет никогда,и учительница была молоденькая и бледная,и в свежем
голосе ее звучало томное разочарование в жизни),а ребятняупивалась
разными рыбацкими историями,и говорила на странном языке моряков,и
билась об заклад, у чьей шхуны ход быстрее.
Он недолгопробыл в школе.Как и другие дети окрестных рыбаков,
он провелтамровностольковремени,сколькопонадобилось,чтоб
научитьсяпрочестьпо складам письмо и нацарапать записку,с особым
усилием и тщанием выводя хвостик под последней буквой подписи. Слишком
многиеделаждалиихдомаинаморе,немоглионинадолго
задерживаться в школе.И когда потом учительница встречала их(звали
ее Дулсе, что означает Нежная), то не узнавала в этих огромных крепких
детинах с распахнутой грудью илицом,обожженнымморскимиветрами,
своихнедавнихучеников.
Аонипроходили мимо нее,робко опустив
голову,и все еще по-детски любили ее,потому что она была добраяи
такаяусталаяот всего,что приходилось ей видеть на берегу.Много
печального видела она здесь-девочка,приехавшаяпослеокончания
института учительствовать в эти края для того,чтобы прокормить мать,
прежде богатую,а теперьнищую,ипьянчужку-брата,бывшегоранее
надеждойвсейсемьи:иее самой,учительницы,и матери,и отца,
веселого человека с большущими усами и густым басом,умершего раньше,
чемв доме у них все пошло так нехорошо.Она заступила в школе место
прежнейучительницы-истеричнойстаройдевы,бившеймальчишек
линейкой по ладоням,- и очень хотела,чтоб портовым детям было в ее
школе весело и тепло. Но она увидела столько печального на пристани, у
больших судов, на палубах шхун и в грубо сколоченных рыбацких хижинах,
увидела так близко людскую нищету,что потеряла всю своюбодростьи
веселость и уж не смотрела на море зачарованно, как в первые дни после
приезда,уж не ждала,что на каком-нибудь изэтихгромадкораблей
приедеткней жених из далекой страны,и рифмы для любовных сонетов
иссякли в ее усталом мозгу.И поскольку была она набожная,то теперь
всемолилась,ибоведьбог- добрый,и должен же он когда-нибудь
покончить с этой бездонной нищетой,анетоскоронастанетконец
света.Из окна своей школы худенькая учительница глядела на всех этих
оборванных,грязных мальчишек, без книг и без сапог, покидавших школу
для тяжкой работы,для бродяжничества по портовым кабакам, для водки,
и не понимала.Все говорили, что она добрая, да она и сама это знала.
И, однако, только в первые дни своего пребывания здесь она чувствовала
себя достойной такого эпитета,когда говорила этимпотеряннымлюдям
словаутешения и вселяла в них надежду.Но давно уж надежда угасла в
ней самой,и теперьсловаеебылипустойформулой,иничтоне
согревало все эти сердца, пораженные язвой разочарованья... Она и сама
устала ждать.И уже не могла найти тех прежних теплых словутешения.
Ничегонемоглаонасделатьдляэтих людей,посылавших к ней на
полгода учиться своихдетишек.Нет,незаслуживалаона,чтобее
называли доброй,ничем она не помогала всем этим людям, не было у нее
мудрого слова, чтоб сказать им. И если не свершится какое-нибудь чудо,
какая-нибудь перемена,грянувшая, как буря, внезапно, она умрет здесь
от печали, от тоски из-за того, что ничем не может помочь людям моря.
В еешколеГумавыучилсячитатьи писать свое имя.Большему
хотела она его научить,большему хотелионнаучиться.Ностарый
Франсискоотозвалего из школы - на борт "Смелого",его судьба была
там.Из здешних мест не выходили ученые и адвокаты.Новышломного
механиков,аодинпареньработалдажетелеграфистомнабольшом
пассажирском судне.
Гума оставилшколубезгрустиибезрадости.